Потихоньку лес начал редеть — и вскоре горизонт впереди стал полностью чистым, единым белым сплошным маревом. Снегопад усилился, а потому видимость, стоило отряду всё-таки выбраться из чащи, упала до нуля. Так, что даже сани с отрядом солдат, тащившихся всего в десятке метров за повозкой, пропали из виду. Только шорох берцев, буривших снег, доходивший до колен, свидетельствовал о том, что сопровождение всё ещё было, и было в порядке. Изредка легионеры и ребята на скамьях вздрагивали, услышав рокот выстрелов где-то в снежном потоке. Ирис успокаивала их — просто волки или земляные крабы. Последние зарывались в почву, атакуя случайного путника, забрёдшего в лес, могучими клешнями, подобными капканам.
Справиться с ними для вооружённых штурмовиков не составило труда.
Через ещё пару часов повозка снова остановилась, в этот раз для привала. Сгрузив раненных и расчистив почву, отряд кое-как развёл костёр. Фарион, только вернувшийся из разведки, оповестил их, что Никке довольно близко — ещё несколько часов в том же темпе. Смеркалось быстро — и желательно было успеть до полной темноты. Хоть в снегопаде этого заметно не было, но отряд проезжал совсем недалеко от покинутых на зиму ферм — они стояли далековато, как и парочка мельниц у замёрзших рукавов рек, проходивших совсем рядом с городом. Перекусив наспех сваренной похлёбкой, легионеры наконец-то оживились, принявшись делиться впечатлениями от прошедшего сражения. Мрак с их лиц как рукой сняло — всё-таки убийцы привыкли к смерти и относились к ней, как к чему-то естественному.
Пара человек даже сумела задремать, сидя спина к спине. Эльф, всё дежуривший возле Арта, переговаривался с ним. Рассказал Кирагас и о гибели Лафаса, и о странном пламени, в которое обратился меч паренька, когда тот отрубил химере голову. Арту нечего было сказать ему — воспоминания о конце сражения стёрлись, и последнее, что он помнил, это приближавшийся к нему огненный шар. Потом — только то, как очнулся возле трупа чудовища. Вскоре к их разговору присоединилась Ирис, за ней — Лорелеи. Беседовали они о простом — о битве, о будущем, о припасах, о Никке. Аккуратно обходя тему того, что с ними будет, когда они всё-таки достигнут города.
Чародейка, выслушав версии Кирагаса и Арта, принялась внимательно обследовать паренька. Физическое состояние, что удивительно, было в норме. Парень, хоть и был подавлен, держался молодцом — сказывались ежедневные тренировки. Он и в целом стал больше — от хлипенького тела зелёного героя не осталось и следа. Под плащом скрывались мышцы — одинаково сильные и развитые что на корпусе, что на руках и на ногах. Не найдя ничего путного даже с помощью эфира, Лори сдалась, настоятельно попросив Арта упомянуть случившееся перед Фоллом или Мирой — случись так, что они снова пересекутся. Как же всё-таки жаль, что никто из ребят не знал главного — и первый, и вторая прекрасно знали, что случилось.
Фолл давно связал себя с Фарионом таким же контрактом, что и Мира — а потому они могли в любое время и в любой час смотреть на мир глазами грозовой совы, слышать то, что слышал Фарион, и чувствовать то, что чувствовал он. Для грозовой совы подобное вмешательство оставалось незамеченным. Поэтому что архимаг, с сожалением вздыхавшая на другой стороне Железных Гор, что первый герой, приближавшийся к Никке сквозь снежную бурю, заставшую его в дороге, были озабочены произошедшим. Нет, они не застали странные изменения, через которые прошёл Арт во время схватки, но увидели её последствия.
Мира была слишком далеко, чтобы оказать подопечным помощь. Да и её сейчас, прямо скажем, заботило немного другое. Чародейка, покинув земли Сенстонии, изучала в своей старой лаборатории новую чуму, вспыхнувшую на территории кланов гномов. Фолл, с другой стороны, был ближе — а потому двигался навстречу отряду, надеясь застать их до того, как они попадут в Никке. Для этого был ряд причин — одну из которых назвал ребятам с легионерами Фарион.
— Город пылает, — щёлкнув клювом, протянула грозовая сова. — La révolution… Я почувствовал белый эфир — большой объём. Бунтуют бедные районы, вся западная половина Никке…
— Млять… — кратко выругался Маркус. — Хочешь сказать, что внутрь мы не попадём?
— Я этого не говорил, guerrier, — подвигал головой вправо влево Фарион. Янтарные глаза вспыхнули, как бы вежливо попросив не перебивать. — Насколько известно, четвёртые врата, через которые мы хотели пройти изначально, находятся со стороны районов богачей. Потому сей путь исключать нет нужды, важно лишь учесть, что ситуация нестабильна — так, что prêtres пришлось вмешаться. Что же до причин бунта… Мне неизвестно. Множество paysans на улицах с оружием в руках, а церковь устраняет их с особым… La ferveur, хочу заметить.