— Да, вот что, Шурка, Машу мне тоже очень жаль, но что есть — то есть. И твои действия как "совести" считаю недостойными — я ведь взрослый мужчина, что мне теперь, обет безбрачия давать? Четыре года воздержания — это не сахар, скажи спасибо еще, что я, щадя твою нежную душу, по борделям не шатаюсь.
— Да я все понимаю, шеф, только Машу очень жалко…
Посмотрел на нашу свадебную фотографию, Маша действительно была очень красива и, судя, по дневнику, мы любили друг друга, да вот так все печально закончилось. Нет, не закончилось, жизнь продолжается и я еще буду бороться, чего бы мне это не стоило! Я как-то не очень обременен всякими "мерлехлюндиями" XIX века и аборигены еще пожалеют, что связались со мной…
Пошел посмотреть, как там Ванька, он все играл на моей кровати в оловянных солдатиков, которых купил ему в Лондоне добрый дядя Христо, а сейчас что-то затих, "бумканья", которым он изображал выстрелы, не слышно. Открыл дверь в спальню и что же — спит мой фельдмаршал прямо на поле боя, что твой Кутузов. Разбудил, заставил пописать в горшок, раздел и накрыл одеялом, так — то лучше будет, а сам продолжил чтение дневников. Читал и перечитывал всю ночь, даже выписки кое-какие делал, типа плана предстоящих действий. Благо у Христо в доме электричество[33] и у меня на столе стоит хорошая электрическая лампа под зеленым абажуром.
На ближайшее время наметил посетить банки, вдруг не везде дотянулись шаловливые ручки родственников. Нанести визит вежливости вдовствующей императрице Марии Федоровне и узнать про Сандро и Джоржи. Встретится с премьером Витте — оказывается, он мне полмиллиона рублей должен за золотые акции, а так как он с моей помощью, наварил на них не менее четырех лямов, скорее всего, вернет одолженное. Проверить, как идут дела на Военно-механическом, что под себя Второв подгреб. Интересно, по какому праву тетка продала ему мою долю — акции-то в шкатулке. Да и Зернова надо навестить, узнать, что там с бронеходами, были ли они у нас в Корее, раз японцы уже подсуетились. Заехать в Москву, потом на заводы в Купавне и Александровке, интересно, как дело там идет. В общем, дел много, все очень сильно прояснилось после чтения дневников.
Глава 6. "Мы читаем и считаем"
23 сентября 1898 г. Санкт-Петербург.
Вчера целый день перечитывал дневники, многое стал лучше понимать. Это же надо, общался, можно сказать, с путешественником во времени, а теперь что мне делать — нести дальше его флаг? Видимо да, иначе тот же Шурка не поймет, да и от окружающих позора не оберёшься: был герой, а стал обыватель. Так что примеряем шкурку покорителя времени на себя, жаль только что его знаний, а главное того, что он в дневниках именовал "послезнанием", у меня нет. Зато есть запущенные им проекты и изобретения, вот и буду их поддерживать. Не беда, что деньги раздербанили родственнички, кое-что, все-таки осталось, много больше, чем было в начале пути. Надо вот только узнать, не было ли каких новостей из Америки, от Толстопятова, он уже два года назад должен приплыть во Фриско[34] с кораблем золота. С другой стороны, куда письмо должно прийти, на Екатерининский, а там давно никого нет. То есть, надо пошуршать газетами двухлетней давности, глядишь, может, что и прояснится. Ну не мог такой опытный старатель сгинуть бесследно!
Надо записаться на аудиенцию к вдовствующей императрице Марии Федоровне, узнать придворные новости, а затем уже, определив стратегию поведения, к нынешнему "государю императору". Дело в том, что я формально получался на службе, у меня был отпуск до февраля 1894 г., но когда я попал в лапы тетки и Шнолля, то он мог быть заменен на отпуск по болезни, а затем, скорее всего, я исключен из всех списков чиновников империи в связи со смертью. Жалованье в 1893 г. мне и так не платили несколько месяцев, что то полагалось и в отпуске по болезни, а у меня сейчас каждая сотня на счету. Ну, есть какие-то ценные бумаги в шкатулке, так их еще реализовать нужно.
Пункт два по плану — "Русский для внешней торговли банк", Большая Морская, 32. Вряд ли туда Лизхен добралась, а там, согласно дневнику, остатки золота, купленного мной у старателей Толстопятова, да и какие-то деньги в ассигнациях после обменных операций по финансированию экспедиции на Клондайк.