Всё уже почти кончено. Агенты, объявившие охоту на симпатичную англичанку, полегли от рук беспризорников Парижа, а люди, стоящие за всем этим, зарылись в свои норы или коротают время в тюрьмах на окраинах. Дыша полной грудью, Харди не мог напиться свободой и жгучим теплом, разливающимся под рёбрами. Он дождался.
Всего несколько недель, и Эдди тоже сможет вернуться в Лондон. Ввалится в свою квартиру, раскидает вещи, наестся до отвала и напьётся до беспамятства. Он сможет без зазрения совести проспать сутки, чтобы потом, совсем скоро, привести себя в божеский вид и заявиться к любимой женщине. Эдвард сможет. Эдвард сделает.
Когда сзади подкрадывается один из приятелей, мужчина ухмыляется и прикладывает палец к губам. Сосед по тротуару понимающе кивает и с таким же интересом начинает смотреть, умиляться, грустно вздыхать.
Эта светлая девочка в теле женщины полюбилась всем и каждому, кто хоть раз касался её руки, подающей милостыню, и смотрел ей в глаза. Оливия теперь несла свой траур грациозно, с поднятой головой и на каблуках. И даже сейчас, возвращаясь в родной город, где нет ничего, кроме скорби, она умудрялась шутить и подбадривать старушку - Роже. Седовласая дама стучала тростью по плитке и смеялась сквозь слезливые причитания.
- Ну всё, - оповещает извозчик, и женщины разочарованно хнычут. - Готовы ехать, мисс?
- Я буду скучать, - плачет старушка, поглаживая Лив по белокурой макушке.
- И я буду скучать. Не забудьте приехать к нам в сентябре, - Смит помогает соседке подняться по ступенькам обратно к парадной, шлёт воздушный поцелуй и скрывается за дверью жёлтой машины.
Эдди с надеждой в глазах ловит её силуэт в окне, кусает губы и жмурится, когда такси минует бульвар и тонет в потоке июньского солнца на пути в аэропорт.
***
Небо заволокло тяжелыми облаками, а люди второпях покинули улицы. Надвигалась буря, но Эдди это совсем не волновало. Приняв душ и надев лучшее из того, что было в шкафу, мужчина вышел под начинающийся ливень и поймал попутку. В центре его уже ждал Чарли, готовый потратить на ужин добрые пару тысяч, лишь бы выговориться хоть кому-нибудь. Бизнесмен не нашел никого лучше, чем простак Эдди, который слушает всегда внимательно и, что главное, молча. Харди был не против. Да и вообще, кто в здравом уме откажется от халявной еды в пятизвёздочном заведении? Хотя совесть и скреблась где-то мышиными лапками, мужчина убедил себя, что это уж точно в последний раз. Самый последний раз.
Лениво пробегающий мимо транспорт блекло отсвечивал фарами в сумерках, накрывая район меланхолией. На миг мужчине показалось, что он снова в туманном городе. Но его любовь вместе с тем оставалась недосягаемой, как свет звезд на иссиня-черном полотне.
- Включите радио, месье, - просит Харди таксиста и откидывается на спинку, утопая в аккордах старого техно. Под закрытыми веками проносятся блики огненного центра, из приоткрытых окон льётся тихое гудение смотровой площади.
Ощущая, что и сам Эдди наполняется не самыми светлыми воспоминаниями, он в итоге просит остановиться и проходит оставшийся до ресторана квартал пешком. Ещё минута, и город накрывает стена дождя, хлещущая острыми пощечинами. К счастью, Эдвард успел промочить лишь неаккуратно уложенные волосы. Но прическа стала похожа на воронье гнездо.
Плевать.
- Эй! - зовут его из дальнего угла зала, и миловидная официантка провожает Эдди к столику. Подмигивает игриво, вручая меню. Но мужчина холоден. Эдди пожимает руку Чарльза и скрещивает ноги, готовый выступить в роли близкого друга и советчика. Уж кто-кто, а он для этой роли подходит идеально. - Ты хорошо выглядишь. Совсем не похож на..
- Проехали, - в сотый шутливо отмахивается Эдди. - Зачем пригласил?
- Нужен твой совет, как человека, который ценит то, что у него есть.
- Чарли, давай без предисловий, - после секундной паузы и очередного томного вздоха официантки попросил Эдди.
- Ладно, - блондин сцепил руки в замок. - Как ты знаешь, у меня есть женщина. Её зовут Мара.
- Так, - настороженно втянув голову в плечи, Эдди приподнял бровь.
- Так вот. У Мары есть подруга, я тебе про неё рассказывал. Она сейчас в Лондоне, занимается наследством погибшего парня.
- Бедолага, - тянет мужчина, а в душе черти отплясывают сальсу. Ливи таки возвела его в статус своего мужчины.
- Он был не из бедных и оставил ей дом. Девочка не может решить, что с ним делать. Оставить или продать. Думаю, ты мог бы представить её состояние, - ожидая более ёмкого ответа, Чарли без колебаний вцепился в стейк ножом и вилкой.
- Да, представить могу, - кавардак счастья и ноющей тоски мешал Эдди говорить и дышать. Душа завыла раненным зверем. - Но что я-то могу посоветовать в этой ситуации?
- Я уже сказал, ты держишься за себя и тебе принадлежащее, - запив мясо чаем, Чарли попутно набирал деловое смс-сообщение. - Но ты так же легко расстаешься с грузом, который висит на тебе лишним балластом.
- Ты хочешь услышать от меня, балласт ли этот дом или нет? - принесённое филе рыбы под соусом уже не привлекало и казалось куском дерьма. Вот тебе и поел.
- Грубо говоря, да.
- Если эта девушка до сих пор любит этого парня, она сделает то, что велит сердце. Кто мы такие, чтобы что-то советовать?
- Она в депрессии.
- И я бы тоже был в депрессии! - не справившись с собой, Харди повысил тон.
- Остынь.
- Я много кого терял, Чарли. И прямо так сходу сказать, что бы я сделал или не сделал в тот момент, когда сдохнуть охота.., - тяжелый выдох еле выкарабкался на волю. - Это нереально.
- Ладно, пусть делает, как знает, - блондин кивнул своим мыслям и продолжил поедать свой ужин.
- У меня аппетит пропал, извини, - встряхнув нетронутую салфетку, Эдди встал и ушёл. Просто ушел. Под удивленный взгляд Чарльза, который по обыкновению перебрал в голове сотню вариантов причин, а потом сошёлся на том, что широкоплечему мужчине всего лишь больно задевать незажившие раны. Блондин не стал догонять и возвращать Эдди, но всё же поручил одному из охранников проследить за тем, чтобы приятель благополучно сел в такси. В машине Харди одолжил у таксиста плюшевую подушку и как следует в неё прокричался.
***
Vacuum - I loved You
Той ночью Эдди не думал о последствиях. Эдди не думал ни о ком другом, кроме как о себе. Он думал лишь о себе и пожирающей его боли, которая, как горькое послевкусие, окутала его рецепторы, наполняя до самых краёв.
Эдди не думал о том, что может простудиться, шастая по прохладным улицам в одной рубашке. Он был пьян. До той кондиции, - опасной, разъедающей нервы, заставляющей либо крушить всех и вся, попавших под руку, либо идти и кричать. Ронять слезы на промокший после дождя асфальт. Так Эдди и шёл, в чем мать родила, в драных кроссовках и бутылкой в руках. Разговор с Чарли вновь перевернул его жизнь вверх дном. Этот разговор наполнил его тоской. Снова. Тоской и отчаянием, и отвратительно закономерным пониманием того, что Харди ничего не может сделать в ту, преследовавшую его уже несколько месяцев, отвратительную секунду. Эдди вновь был одинок, беспомощен и обнажен перед самим собой. И это бесило до дрожи в коленях.
И Эдди напился. Напился и влез в квартиру Лив, где ещё остались призрачные следы её присутствия. Приоткрытая створка балкона, брошенный в урну фантик от конфетки. Пустой флакон духов на полочке в ванной.
Упиваясь мягким ароматом вишен, мужчина разбавлял его задушенным воем, кровью из разбитых костяшек и виски. Старая соседка не услышит, её увезли на какой-то праздник. На этаже никого, за стеной никого. Вокруг никого. Только аромат женских духов невидимыми руками обнимал Эдварда за плечи, касался тонкой кожи за ухом, опутывал и сминал губы ядовитыми поцелуями.