Перед клубом пьяная растрепанная гадалка (феи любят почудить с образом, в котором предстают перед нами) всего за сотню убедила ее, что именно здесь она встретит своего принца. И Девушка, проглотив то ли подступивший к горлу комок, то ли гордость, согласилась разносить напитки полураздетой. Или полуодетой – как посмотреть. Днем – сон без снов, вечером – лекции и конспекты, ночью – тяжелые подносы с бокалами и руки подвыпивших посетителей, на которых, казалось, было по двадцать пальцев. Один палец засовывал купюру в трусы, второй лез глубже, а что вытворяли другие – не знали даже их хозяева. По углам тискались то ли короли эстрады, то ли просто педики – в общем, сальные и затертые, как замусоленные подлокотники в замученном двадцатилетней каторгой такси, навевающие уныние и тоску «звезды». С плазменного экрана фальшиво и занудно, как задроченный баян из сельского Дворца культуры, пел бесконечную песню о судьбах народа утомленный солнцем заслуженный пророк. Разросшиеся, но оставшиеся блеклыми и мутными сперматозоиды и яйцеклетки бывших и действующих градоначальников, народных и заслуженных артистов рассуждали о проблемах космического масштаба, демонстрируя столь же космическую глубину пошлости и глупости.
А Девушка все чаще думала о принце. Она верила гадалке и точно помнила с детства, как некая юная особа, отпросившись у мачехи на детский утренник, очутилась в бесбашенной тусовке, где, изрядно набарбосившись, с трудом отбилась от потного и доставучего придурка, оказавшегося впоследствии принцем, и как, потеряв туфлю, убегала от него в хрустальной салатнице с остатками оливье. И вот однажды, перехватив недвусмысленный взгляд «принца», Девушка не отвела глаз, сжала губы и не позволила себе размышлять даже секунду. Чтобы не передумать.
Поначалу с «принцами» как-то не заладилось. Первый оказался слишком жадным. Девушка давно мечтала об автомобиле, но, как только она начинала разговор о нем, «принц» начинал нервно пукать. Второй жадным точно не был, но одарил ее почему-то не машиной, а гонореей. Зато третий буквально оказался подарком судьбы, или крестной-феей. Он не пердел, гонококков не разводил и однажды подарил ей машину – очень маленькую, но очень желанную и шуструю.
В общем-то он был действительно неплохим «принцем», вошедшим в ту пору жизни, когда она протекает вяло и монотонно, как клейстер из щели в банке. Он был не стар, но и не молод, не хватал звезд с неба, но и особой глупостью не отличался. Его портмоне не ломилось от купюр, но денег хватало на то, чтобы «поддержать материально». Девушка ухватилась за своего немолодого «молодого принца», как утопающий за соломинку. Она привыкла к нему, и он заполнил часть пустоты в ее жизни.
Конечно, он был женат. Она ждала, что сначала он привыкнет к ней, потом не сможет без нее жить и, наконец, разведется… или повесится. Но «принц» был слишком слаб для того, чтобы что-то менять в своей устойчивой, однообразной жизни. Его устраивало, что она всегда рядом, и он заботился о ней. А она перестала ждать и просто жила.
Девушке исполнилось двадцать пять, лучшая половина жизни была позади. Дела в фирме, где работал «принц» и куда ее также пристроили секретарем, пошли на спад. Ее должность попала под сокращение. И ее немолодой «принц» договорился о новом месте работы – у своего старинного знакомого. Этот знакомый, как объяснил «принц», занимался какими-то исследованиями, суть которых он сам плохо понимал. Исследователю требовался помощник или помощница.
В назначенное время Девушка в сопровождении «принца» прибыла для прохождения собеседования и прочих испытаний в Логово Исследователя.
Поднявшись по мраморной лестнице на третий этаж, они уперлись в тяжелую дверь. Как только массивные створки хищно захлопнулись за их спинами, они буквально растворились в полумраке и тишине длинного коридора, единственным источником света в котором был тонкий лучик, пробивавшийся между полом и дверью в противоположном конце. Многократно отражаясь от мельчайших частиц, прятавшихся в темноте, он рассеивался каким-то невероятным образом, создавая впечатление гигантских расстояний и полной ничтожности всего, что попадалось ему на пути. Казалось, само время избегало этого странного места.