Вдруг по ладоням зазмеились белые трещины, из которых били тонкие полоски света. У меня волосы на макушке зашевелились от страха. Кусочек кожи на ладони откололся, а затем поднялся в воздух, исчезнув. Под кожей вместо мышечной ткани пролегала плотная белая энергия, осязаемая на вид. Я шевельнула ладонью, и кожа с легкостью сорвалась с нее, полетев в разные стороны, как куски тлеющей от огня газеты.
Меня пробрала дрожь, но вместе с этим наступило чувство огромного облегчения. Физическая боль отступила. Внутренние органы не то что бы восстановились, скорее их просто не стало. Ничем иным охарактеризовать чувство физической пустоты внутри я не могла. Одежда на мне исчезла подобно коже. В осколке стекла, валяющемся на асфальте, я увидела себя, придя в изумление. Я была энергетическим женским силуэтом без намека на детали, тело мое состояло исключительно из непрозрачных потоков белой энергии. Вид мой казался могущественным, непреодолимым, и даже божественным. Абсолютная, невиданная мощь мигом завладела мной, полностью подчинившись мне, как послушное домашнее животное. Я поверила в то, что теперь буквально могла свернуть горы.
Энергия стала покидать пустеющие сферы, и вытекала в космос через печать Лаапласа в теле Саши, а сами сферы плавно опускались на землю. Как только последняя капля энергии Морфи ушла из сферы, печать закрылась, а Саша развеялся в пыль.
Господин Юзерберг и Леонид Вениаминович стояли на вершине разрушенного здания, видя перед собой Невский проспект.
— Даже так, — господин Юзерберг задумчиво почесал затылок.
— Что она сделала? — с непониманием спросил Леонид Викторович, чувствуя колоссальный выброс энергии Морфи, эпицентром которого была Маша. Ее яркий силуэт стоял в центре проспекта, нагоняя на Леонида Викторовича испуг.
— Мы стали свидетелями рождения инфлура вне рангов и степеней, — уверенно заявил господин Юзерберг, вскрыв банку пива, и сделав глоток. — Даже не знаю… Это не обычное подключение. Видите ли, дорогой Леонид Викторович, если я являюсь материальным порождением инфлунта в наблюдаемом мире, как вы, как все сущее, то инфлунт теперь является наблюдаемым объектом в виде Марии.
— Не понял… — Леонид Викторович хмуро взглянул на пса, с наслаждением лакающего Балтику тройку.
— Ну, она и есть инфлунт теперь. Она — олицетворение пространства Морфи. Разум энергии Морфи. Она не просто пропускает ее через себя, она стала им. Я чувствую ее ментальную мощь, ее не объять, как и пространство Морфи. Ей нет конца. Ее сознание перешло на иной уровень интепретации реальности. Вы один из сильнейших, но мне виден ваш предел, а вот ее предела я не вижу…
— Невероятно… — Леонид Викторович вздернул брови. — Так она что, получается… Бог?
— Хрен его знает, — пожал плечами господин Юзерберг, бросив банку с крыши. — Но точно не человек. А может, даже, Бог. Если вам удобно так ее называть.
— Этого нельзя было допускать… — мрачно сказал Леонид Викторович, хмуро глядя на Машу. — Только взгляни на ее душу.
И Юзерберг взглянул. Нейтральная аура серого цвета стала заливаться густой, ожесточающей тьмой.
— Ты думаешь, что она?… — взволнованно спросил Юзерберг.
— Да, — кивнул Леонид Викторович, уловив мысль пса. — Именно. Если не сейчас, то позже она придет к неутешительному для нас выводу.
— Мы пытаемся сохранить баланс. Все, что случилось с ней — чистая случайность. К тому же теперь мы завладеем сферами.
— А ей будет плевать, — пожал плечами Леонид Викторович. — Мы серьезно просчитались. Пойми. У нас не было возможности победить. Она осознает, что ее возлюбленный погиб именно из-за наших разборок. Именно из-за них он захотел всех нас уничтожить, именно из-за них в его голове созрела больная идея о перерождении человечества. Пока Маша считает виноватой себя, но, судя по ауре, появляются сомнения.
— Что мы можем сделать? — Юзерберг отвел взгляд.
— Свалить с планеты. Других вариантов я не вижу.
Я стояла на высоком холме рядом с воткнутым в землю Моисеевым мечом. Питер, потрепанный сражениями, раскинулся под синим небом. Мне было хорошо, но в тот же момент как-то непонятно, что ли. Кожа моя имела обычный вид. Не хотелось нервировать людей. Я стала самим инфлунтом в буквальном смысла слова, мне теперь было подвластны практически все процессы, протекающие в природе. Большое и непривычное могущество… И ненужное. Никто не пытался убить меня, никто не преследовал, а инфлунт я применяла только в битвах.