Статья выплыла почти сразу. Хитер пробежала ее и остановилась.
— Вот, слушай. — Она начала читать: — «Тридцать лет тому назад в самый разгар финансовых трудностей в городском хозяйстве несколько станций были закрыты… В один прекрасный день пассажиры, привыкшие выходить на станции «Гранит-стрит», увидели зацементированную стену». Ага, вот оно!
— О чем ты?
— Как о чем? Не улавливаешь? Тридцать лет тому назад. Это разрыв во времени. Ты заглянул в прошлое, Дэвид!
Я взвыл и уткнулся носом в подушку Хитер. Поделом тебе, дурачине.
— Ты звонишь мне ни свет ни заря в субботу, будишь меня, когда мне снится последний сон, и заставляешь идти к себе, и все ради чего? Ради твоих научно-фантастических бредней?
— «Сейчас станция закрыта, — продолжала читать Хитер, — и используется в качестве складских помещений и для киносъемок».
— Вот точно! — воскликнул я. — Для киносъемок. Вот что я видел.
— Брось, Дэвид. Декорации для съемки фильма, который видел только ты.
В который раз перед глазами у меня встала картина. Только что-то тут не вязалось. Что-то здесь было такое, на что я раньше не обратил внимания.
Я резко сел.
— Это была не «Гранит-стрит».
— Что ты несешь, Дэвид?
— Правда. На стене было другое название. С номером какой-то улицы.
Хитер подозрительно посмотрела на меня:
— Но это же курам на смех, Дэвид. Откуда там взяться улице с номером?
— Спроси чего полегче. Там всё курам на смех — это же была галлюцинация, мне все померещилось.
— Если только… если только когда-то станция не называлась по-другому. — Хитер снова закликала мышью. — Скажем, когда город только строился…
— Но тогда еще не было подземки!
Зазвонил телефон — как раз вовремя. Хитер подбежала и подняла трубку.
— Алло… Ну и что?.. Катитесь отсюда!.. — Хитер нервно бросала взгляды в мою сторону. — Вы оба? Что вы там делали? О, бог ты мой!.. Ну ладно. Сейчас будем.
Хитер бросила трубку и направилась к двери.
— Пошевеливайся! Пошли!
Я подошел к ней:
— Это еще куда?
— В подземку, — бросила Хитер, срывая пальто с вешалки в передней. — Кажется, не ты один обладаешь способностью видеть, Дэвид. Кларенс тоже видел.
5
Кларенс?
Странно…
— Ты уверена, что они это серьезно? — с трудом переводя дыхание, спросил я, пока мы бежали по Виггинс-стрит.
— Я бы все на свете отдала, чтоб иметь способность такое увидеть, — процедила Хитер сквозь зубы.
— Но что они там потеряли в такую рань? — не сдавался я.
— Нет, ты только подумай. Судя по всему, я одна из всех ничего не вижу…
— И с какой это стати они позвонили тебе? А там они что делают?
Хитер уставилась на меня такими глазами, будто только что заметила, что я вообще существую на белом свете.
— Кларенс совсем забалдел и мечется по платформе. Он все рвется снова поехать туда и убедиться во всем еще раз. Макс вспомнил, что ты видел…
— То есть как это он вспомнил? Я ему ни о чем не говорил!
— Я сказала.
Я остановился как вкопанный. У меня было такое ощущение, будто мне врезали под дых.
— Но я же просил тебя держать язык за зубами, Хитер.
Ну прости, Дэвид, — проговорила она, поворачиваясь ко мне. — Я только Максу сказала. А о твоем отце я ничего не говорила.
— Но ты же слово дала!
— Не будь ребенком, Дэвид. Это ведь все очень серьезно.
— А слово ничего не значит?
Хитер закатила глаза:
— Речь идет о таком важном психическом явлении, разве не так? Уверяю тебя, такая тайна скоро всплывет. Тебе еще агент понадобится, попомни мое слово.
— Уж не ты ли сама метишь на это место?
— Пока оставим это. А вот на твой вопрос я отвечу как истинный друг. Да будет тебе известно, что Макс первым делом позвонил тебе. Твоя мама нашла записку и сказала, что ты у меня. Макс с Кларенсом и остальными возвращались с тренировки. Еще вопросы есть?
— Хитер, не нравится мне все это.
— Отлично. Всего хорошего.
И она скрылась в метро. Я смотрел ей вслед, раздумывая. Потом, плюнув, нехотя поплелся следом.
Макс и Кларенс ждали нас у турникетов. С ними были еще трое из нашего класса — Черил Говард, Род Скиннер и Ленни Фелдман. Все были в тренировочных костюмах. И у всех был потрясенный вид.
— Здорово, — промямлил я, догнав Хитер. — Тут, похоже, целая компания. Скоро вся школа будет знать.
— Я же извинилась, — прошипела Хитер.
Я сунул жетон и прошел через турникет.
— Послушайте, ребята, если вы собрались приколоться…
— Вы все этовидели? — перебила меня Хитер.
Макс покачал головой:
— Нет, только Кларенс.
— Он хочет вернуться туда, — стал объяснять Ленни, — чтобы были свидетели. И как можно больше.
Род Скиннер покрутил пальцем у виска. Макс пихнул его рукой в бок.
— Ах, не обижайся, Мур, — заговорил Род.
— Дэвид, может, ты с ним переговоришь, — обратился ко мне Макс. — С нами он говорить не хочет. Молчит, будто воды в рот набрал.
— Поговори с ним, — зашептала мне на ухо Хитер.
Теперь все смотрели на меня. Я подошел к Кларенсу. Он явно не замечал меня. Он ходил по перрону, глядя в тоннель, и бормотал:
— Ну давай… давай… малыш.
Из тоннеля доносился грохот приближающегося поезда.
— Кларенс, — обратился я к нему.
— Да отстаньте вы от меня! — Он сердито оглянулся, но, заметив меня, тут же сменил пластинку: — Ах, это ты…
Это дурацкая шутка. Он валяет дурака.
— Эй, Кларенс, ты не скажешь, чего ты там увидел?
Он снова весь ушел в себя, глядя в тоннель.
— Этот свет… Мне кажется, это был свет… но как?..
У меня за спиной выросла Черил:
— Он говорил, что на перроне было светло как днем, а в вагоне темно, хоть глаза выколи.
Откуда ему было знать это? Разве я рассказывал Хитер?
— Кларенс, а люди на перроне были? — не отставал я.
Он кивнул:
— Дверь открылась. И кто-то из вагона — мальчишка, кажется, — вышел. И все там были так счастливы, что он появился.
Я через силу задал вопрос, который не мог не задать!
— Ты видел кого-нибудь… знакомого?
Гут с громким свистом к платформе подлетел поезд. Мы все повернулись друг к другу.
— Э, Кларенс, — сказал Ленни, — может, домой вернемся?..
— Малость передохнуть, — подхватил Род.
Поезд замедлял ход, визжа тормозами.
— Ты чего? — возразил Кларенс. — Надо ехать.
Хитер посмотрела на меня странным взглядом. В нем так и читалось: «Я же говорила тебе».
Она вошла в вагон вслед за Кларенсом. За ними потянулись Макс, Род, Черил и Ленни.
Я попытался последовать за ними, но ноги не слушались меня. Одна мысль о том, что придется совершить повторное путешествие, буквально парализовала меня.
Хитер остановилась в дверях, чтобы они не закрылись:
— Ну?
— Мне… мне надо подумать, — пробормотал я.
Хитер втащила меня за руку.
Двери со свистом захлопнулись. Вагон был пуст, если не считать типа в плаще, дремлющего на одной из скамеек. Ленни, Черил, Макс и Род взобрались коленями на сиденья и уставились в окно.
Кларенс стоял у двери, вцепившись рукой в поручни. Он сжал губы и хмуро смотрел перед собой. Хитер встала рядом с ним.
— Скажи, когда увидишь, — прошептала она.
Мы проехали станцию «Диэфилд». У меня начали дрожать колени.
И тут показалась станция «Гранит-стрит». Неосвещенная, замызганная и безлюдная. Но поезд не замедлял хода. Мы уже проносились мимо.
ИИИИИИИИИИИ…
Визг тормозов. Поезд яростно дернулся и остановился. Я полетел на пол. А потом — тьма. Ни зги не видать. Рядом на полу была Хитер.
И тут Кларенс начал вопить как резаный.
6
Нам же не велено вмешиваться.
Но если мы не вмешаемся, может произойти все что угодно.
Я пытался подняться, но мы сцепились ногами с Хитер, и мне никак было не выпутаться.
— Пусти! — орал я.
— Это ты пусти! — вторила мне Хитер.