— Это Эскимос говорит… То есть, Милош Аскольдович Петроградский… Меня насильно удерживает властитель смерти… Маньяк… В морге… Говорит про Дубанько, который, якобы, меня сюда отправил! Помогите, меня хотят убить! — доктор наук попытался объяснить диспетчеру, кто он такой и по какому поводу звонит. Дежурный три раза клал трубку. В конце — концов, капитана Дубанько все же пригласили к телефону.
— Алло, капитан Дубанько! Это пьяный дед, которого вы вчера в камеру временного содержания с патологоанатомом посадили! — Эскимос говорил и постоянно поглядывал на Могильникова, в надежде, что тому станет страшно. Но тот сидел спокойно, кушал бутерброд с салом. На деда Романа Валенова он не обращал внимания.
— Кто это? — сурово переспросил капитан.
— Милош Аскольдович Петроградский, вы меня за дебош в контактном зоопарке задержали, помните?
— Допустим, — процедил капитан.
— Меня сосед по камере, патологоанатом, в морге удерживает! Хочет на части порезать и тушку мою в Африку отправить для обмена на специи! Мне очень страшно, приезжайте скорее! — плаксиво, скороговоркой произнес дед
— Бывает… — ответил Дубанько и положил трубку. Больше дозвониться до полиции Милош Аскольдович не смог.
— Вам не доктором наук быть, а в театральном кружке работать. Зачем мне ваше тело каннибалам в Африку отравлять? Я и сам не прочь полакомиться добычей. Вот, видите, сало ем, угадайте, чье? — фирменным замогильным голосом протянул Могильников, а после еще и зарычал.
— Так все-таки это правда! Вы — маньяк и убийца! — снова завопил дед.
— Не буду убеждать вас в обратном. Думайте, что хотите. Мне все равно, — произнес Могильников и снова захлюпал чаем.
И тут Эскимос увидел охотничье ружье, лежащее на лавке у стола с пробирками, которое Могильников, непонятно на какой случай, хранил в морге. Он схватил его и прицелился в патологоанатома.
— Давай, признавайся, кто ты и зачем меня здесь держишь, а то застрелю! — пригрозил, сразу почувствовав себя храбрецом, Эскимос.
Что-что, а Могильникова невероятно раздражало, когда кто-то без разрешения брал его вещи. А тут еще его же ружье нацелили на него.
— Нужен ты мне, — ответил Могильников, поднялся с табурета, направился к Эскимосу, — ружье положи на место и выметайся из моего морга!
— Отойди от меня, выстрелю! — закричал с дрожью в голосе Эскимос.
Злой Могильников взялся одной рукой за дуло и направил его в потолок. Дед, видимо от испуга, нажал на спусковой крючок и выстрелил.
— Потолок за свой счет заново оштукатуришь, — уже спокойно констатировал Олег Уюкович. — Сядь на место, выпей чаю, алкоголик.
— Я лучше, наверно, пойду, — застеснялся преподаватель.
— Сядь, сказал! — взревел Могильников. Эскимос тут же на месте упал на табурет.
Олег Уюкович вернулся к обеденному столу, к салу, спирту, хлебу и чаю.
— Там, рядом с тобой, в шкафу кружка стоит. Бери и иди сюда. У меня пряники к чаю есть «Удача Бородача».
— Сладкое название, — протянул Эскимос, выдохнул, встал с табурета и принялся искать кружку. Открыл не тот шкаф…
— Святые Укупники! Что это? — дед взял в руки одну небольшую склянку, повернулся к Могильникову. — Это что, маринованные органы людей? — спросил он с тихим ужасом.
— Ну да, — спокойно ответил патологоанатом, — скупал на различных выставках, что-то украл из Кунсткамеры в Петербурге.
Эскимос покачал головой, поставил банку с сердцем на место, достал другую, более странную.
— Это окунь? — Милоша Аскольдовича посетило очередное откровение.
— Это я сам практиковался. Моя бывшая рыбка из аквариума. Увы, она трагически скончалась — упала в банку со спиртом, — вздохнул Могильников.
— Вы — страшный человек, — протянул дед, — маринованный окунь… Жуть! — добавил он и поставил окуня на место.
— Может быть, — сурово ответил Могильников, — иди уже сюда с кружкой, труп ходячий.
Эскимос осторожно подошёл, сел, поставил кружку на стол. Могильников налил ему крепкий чай с сахаром и пододвинул тарелочку с нарезанным салом.
— Извините, как вас там? Олег Уюкович?.. Олег Уюкович, мне не очень комфортно кушать среди трупов, можно я просто чаю попью, вы не против? — робко поинтересовался Эскимос.
— Мне без разницы, — холодно ответил Могильников и спросил, что случилось, почему доктора наук привезли в морг в состоянии мертвеца. Дед пожал плечами и добавил, что последнее смутное изображение, сохранившееся в его памяти — это фонтан, в который он за монетками залез.