— А, так это ваш родственничек постоянно писает на машину начальника полиции, — хмыкнул лейтенант, — пройдите в кабинет с перевернутой цифрой шесть. К капитану Дубанько, вам там все расскажут.
— В смысле, в девятый кабинет?.. — переспросила девушка.
— Нет, в шестой, — терпеливо повторил лейтенант.
— Вы же сказали, шестёрка перевернутая, — запуталась Лея.
— Бомж об косяк ударился, цифра и перевернулась, — Пьянковски взял Валенова под руку и повёл в камеру.
— Я не бездомный! — ворчал по пути Роман.
— А я не президент, — вздохнул Пьянковски, — в общем, мы на месте, это твой дом на ближайшее время, — сказал лейтенант и завёл Валенова в камеру.
— Товарищ полицейский, позвоните Куприянову, прошу вас! Он подтвердит мою личность. Я ведь обрисовал вам всю ситуацию! Это просто нелепое стечение обстоятельств! — Валенов почти плакал. Но лейтенант развернулся и ушёл. Рома тяжело вздохнул и сел на нары.
— Эй, — шепнул кто-то в тёмном углу камеры, и снова повторил, — эй…
— Ты кто? — спросил Роман, нехотя повернув голову на голос.
— Ох, адская жижа Лешего… — некто громко икнул.
— Что-то голос у тебя знакомый, — протянул Роман.
— Дед я твой, балда! — вышел из темноты мужчина.
Валенов подскочил с места.
— Ты ушел за хлебом полтора месяца назад! Мы уже хоронить тебя собрались, а ты тут загораешь в еле живом состоянии, алкоголик чёртов! — заорал парень.
— Тише, внучок, тише… Я тут всего сутки нахожусь. Я путешествовал! — гордо произнес дед.
— По алкомаркетам ты путешествовал? — фыркнул Валенов.
— Нет, по стране, внучок. Я же и не пью почти, просто у Лешего такая настоечка вкусная, черничная была. Я и не удержался. Эх, такова жизнь! — прокряхтел мужичок.
— Такова жизнь? — возмутился Роман. — Такова жизнь? — протянул он. — Ты бабку чуть до второго инфаркта не довёл. Полиция тебя месяц искала! А ты жив, бодр и весел, оказывается!
Дед будто и не слышал его слов.
Тут в камере явственно запахло пирогами. Роман Александрович обратил внимание на третьего жильца каталажки. Тот все время находился в тени, хорошо было видно лишь его короткую седую бородку, да протез вместо левой ноги. Прожевав пирожок, этот третий начал разговаривать сам с собой. Сначала что-то невнятное про отпрысков улитки говорил, затем похвалил бабкины пироги из бычьих яичек. Спустя пару минут принялся бормотать про второе пришествие Наполеона, месть некой Соньки Бельмондо и жену Квазимодо Никифоровича.
— Похоже, белочка? — предположил дед Валенова.
— Пьянковски, курица сбежала! — раздался крик в коридоре…
— Ильич, ты опять, — проворчал охранник, который сидел за столом у входа в камеру, имея в виду этого третьего, из камеры. Затем он встал, поспешил на помощь к коллегам и наступил на куриное яйцо.
— Товарищ охранник, я советую вам немедленно скрыться, ибо ждёт вас участь плачевная, — совершенно нормальным голосом произнес третий, находящийся в тени.
— Поговори ещё, — пригрозил ему охранник.
Третий достал сигаретку и закурил.
Охранник открыл дверь в коридор, из-за угла появилась толстая курица.
— О, на обед будет супчик, — служивый радостно потёр руки. Однако, курица, вместо того, чтобы бежать, медленно подошла к охраннику, наклонилась к раздавленному яйцу.
— Беги, говорю, — снова спокойно посоветовал полицейскому третий.
Картина, спустя несколько минут.
— Уберите её от меня! — орет охранник в куриных перьях, выбегая к лестнице. Здесь птичка от него отстала, вернулась в помещение, где находилась камера. Третий вышел из тени и оказался стариком с длинными седыми волосами, собранными в хвостик, аккуратной бородкой, и, как автор комедии уже говорил, железным протезом вместо левой ноги. Дед был в валенках, вытянутых в коленях трениках, в майке и рубахе, которые были велики ему на пару размеров. Он протянул руку за решетку, погладил курицу, высыпал из руки горстку зерен.
— Марфа, молодец! — сказал старик. — Ладно, пора уходить, — поднялся со скамейки, достал ключ из кармана штанов, открыл решетку и спокойно вышел. Затем он положил ключ на стол, за которым сидел полицейский, повернулся к деду Романа и сказал: — Рад знакомству, Эскимос… Ах, да, тебе привет от Лешего! — и ушёл.
— Что это было? — ошарашено спросил Валенов. — У него был ключ!?
— Выкрал как-то, когда-то… Леший рассказывал, что этот старик — «самое таинственное создание» во Вселенной. Зовут его, кстати, Петр Ильич Чайковский, он на балалайке еще замечательно играет! — пояснил дед Роману и тем еще больше запутал внука.