Выбрать главу

Кира приложила руку к левому глазу — немного опух… — Что же вчера было?

Могильников молчал, смотрел на флягу и пытался понять, откуда в ней взялось молоко.

— Я вас не помню… — протянула она и ещё раз просканировала глазами подозрительного патологоанатома. — Хотя, думаю, это к счастью, что я вас не знаю, — девушка отвернулась от него, и встала.

Могильникова эта фраза явно зацепила. Он убрал флягу, достал из кармана патрон, зарядил… Но остановился. Повесил ружьё обратно на плечо и ушел к своей палатке.

Когда раздался выстрел, Тощий упал на землю возле большой зеленой палатки, свернулся калачиком и закрыл голову руками. Кира надела второй ботинок и, похрамывая, подошла к нему.

— Не убивайте меня! У меня бабушка одна, мама одна, папа один, я один…с братом… — стонал Тощий.

Кира присела на корточки, похлопала его по лечу:

— Эй, родной, косолапый ушёл, поднимайся!

— Я умер, да? Медведь съел? — продолжал вопить Худогубкин.

— Вставай говорю, балда! — повторила Кира.

Тощий повернулся, посмотрел на девушку и заплакал.

Кира влепила ему пощёчину, тот прижал руку к щеке и посмотрел на нее глазами обиженного олененка. Девушка вздохнула, поднялась и протянула ему руку:

— Вставай, у нас есть проблемы посерьезнее, чем твои истерики!

Тощий послушно поднялся.

— Тебя, вроде, припоминаю, — протянула Кира: — Неуклюжий, трусливый… Худогубкин? — спросила девушка.

— Я не трус… — обиделся Тощий. — Миша меня зовут, Худогубкин, но друзья зовут Тощим.

Кира посмотрела на него, хмыкнула и отвернулась.

— Чего смешного-то? — насупился Мишка.

— Впервые встречаю человека, которому кличка подходит больше, чем имя, — ответила девушка, стоя к нему спиной. — Я хоть и не помню ничего толком, но лагерь этот все-таки наш, — она развела руками.

Могильников расстегнул свою палатку и выгреб оттуда рыбу, банку молока и самогонный аппарат.

— Я… — хотел, видимо, пошутить Могильников насчет своих ночных «чудачеств», однако, подходящих слов не нашёл, просто добавил: — Я лучше промолчу.

— Еда… — протянул Тощий, увидев сковородку, на которой еще оставалась картошечка с грибами. К счастью, а может и, к сожалению, ложка лежала прямо в сковородке.

Кира наблюдала за парнем. Что-то очень сильно настораживало ее в его действиях, но что именно, она не могла никак понять.

— Миша или Тощий, кажется, тебе не стоит это есть, — сказала она.

— Ерунда, вкусно очень. Утро не утро без завтрака! — ответил Мишка, отправляя в рот очередную ложку. — Я приготовил по бабушкиному рецепту!

— «Бабушкиному рецепту» — прокрутила в голове фразу Кира, затем еще раз и еще, — грибочки… — произнесла она шепотом и задумалась. Тощий, между тем, отправил в рот третью ложку…

— Грибы! — вдруг крикнула девушка, Тощий подавился, Могильников выскочил из своей палатки. — Тощий, грибы, я вспомнила… Не ешь это! Ты грибы перепутал, набрал ядовитых!

Тощий выпучил глаза, медленно достал ложку изо рта, положил обратно в сковородку.

— Да ну, быть такого не может! — немного подумав, он махнул он рукой и съел ещё одну ложку.

— Некоторые еще и алкоголем это все запили… — подошел Могильников, стал выжимать пропитанный молоком спальный мешок. — Я вообще, похоже, коровник ограбил… У меня все в молоке, даже карась копченый в миске молоком залит — пробурчал патологоанатом.

— Миша, никуда не отходи! — рявкнула Кира, затем повернулась к Могильникову: — Вы все события прошлой ночи помните?

Тощий оставался за их спинами.

— Нужно выяснить, где другие участники похода, — она посмотрела на палатки. — Я, может, что-то путаю, но точно уверена уже, что этот балбес накормил нас галлюциногенными грибами.

Оба повернулись к Худогубкину, но его и след простыл.

— Беда… — проговорила Кира. — Нужно срочно его найти!

Могильников зарычал и вернулся к своей палатке.

— Эй, ку-ку, господин… — окликнула его Кира.

— Ага, — коротко ответил Олег Уюкович и вернулся к своим делам.

В это время со стороны реки послышался женский крик, Кира тотчас же кинулась к берегу. Могильников тоже занервничал, в сердцах пнул ведро, которое стояло возле палатки, и, сняв ружьё с плеча, устремился за девушкой.

Кира добежала до воды и увидела у берега лодку, в которой сидела, орала и ревела Лея. Девушка отпинывалась от ползущего к ней на четвереньках Тощего. Теперь он был в одних плавках и все так же — босиком. Мишка высунул язык, как собака, завыл, а затем простонал:

полную версию книги