Он принялся извлекать из него содержимое. Сперва достал сами «Наблюдения», затем начал вытаскивать один за другим дневники служанок. Их было несколько дюжин наверно, они лежали на столе кипами. Журнал на журнале, дневники многих служанок.
Миссус вся обмякла и начала тихо плакать. Осознав, что она перестала сопротивляться, доктор поднялся на ноги, подошел к столу, взял «Наблюдения» и начал читать вслух первую страницу.
— «Располагай мы общим описанием характера, нравов, умственного развития современной домашней прислуги, сопровожденным примерами частных случаев, мы извлекли бы из него пользу поистине бесценную».
Он быстро покосился на миссус и продолжил читать, теперь про себя.
Я присела на корточки подле нее и попыталась погладить по голове, но она отпрянула и подозрительно уставилась на меня.
— Не притворяйся моим другом, Бесси, — сказала она со слезами на глазах.
— Но я и есть ваш друг, мэм. Ваш лучший друг.
Несколько секунд миссус буравила меня взглядом, потом видимо решила поверить мне.
— Что с Норой? — спросила она, понизив голос почти до шепота.
Я открыла рот, правда еще не сообразив что сказать, но господин Джеймс избавил меня от необходимости придумывать ответ. Он повернулся к нам и резко произнес:
— Арабелла! Ты прекрасно знаешь, что эта девушка, Нора, умерла!
Слова эти страшно потрясли миссус. Глаза у нее расширились от ужаса, рука взметнулась к горлу.
— Умерла? — проговорила она. — Как умерла? Действительно умерла?
— Да, — подтвердил господин Джеймс. — Бога ради, ты же должна помнить. Она погибла на железном пути.
Миссус наклонила голову набок.
— На железном пути? Да-да, теперь припоминаю. — Она повернулась ко мне. — А ребенок? Как же ее ребенок?
Я непонимающе вылупилась на нее.
— Что? — спрашиваю, и уже собиралась добавить «какой еще ребенок?», но тут оба джентльмена подскочили к нам и я ничего не успела сказать, потому что господин Джеймс потянул меня за руку, поднимая с корточек, а доктор опустился на колени рядом с миссус, загородив ее от меня. Хозяин развернул меня лицом к двери и сказал:
— Послушай, Бесси, мы все немного взволнованы, а твоя госпожа не в себе, как тебе хорошо известно. Она бредит. Думаю тебе лучше оставить нас наедине с ней. Мы должны поговорить с Арабеллой, чтобы выяснить, что из твоего рассказа правда. В любом случае мне надо, чтобы ты сбегала в Соплинг и купила… купила…
— Пива, — промолвил Макгрегор-Робертсон, вскидывая на нас хладнокровные глаза. — Ради всего святого, пусть она купит пива, мне бы очень хотелось выпить нынче вечером, после всего произошедшего.
Господин Джеймс просветлел лицом.
— Точно, пива! Я и сам с удовольствием выпью. — Он принялся хлопать себя по карманам. — Э-э… Дуглас, у вас нет при себе мелочи?
Доктор порылся в кармане и достал несколько монет, которые господин Джеймс взял у него и сунул мне в руку, пока выпроваживал меня за дверь. В коридоре он строго взглянул на меня и предупредил:
— Никому ни слова о случившемся.
— Да, сэр.
— Я не желаю видеть тебя пьяной, но равно не желаю видеть тебя здесь в ближайшие час-полтора. Купи себе выпивки и растяни на подольше. Мы с доктором попробуем добиться от твоей госпожи чего-нибудь внятного. Что же касается до тебя… — Он сурово нахмурился. — Я еще не решил, как поступить с тобой. Подумаю об этом вечером. А пока я не принял решение, Бесси, ты можешь оставаться в моем услужении — но только до первой провинности.
Он вернулся в комнату и с глухим стуком захлопнул за собой дверь, потом в замке проскрежетал ключ.
19
Я теряю надежду
На веранде в заведении Дженет никого не было, но окошко в стене было открыто. Оттуда тянуло запахом горелого жира. Я заглянула в помещение и к своему ужасу увидела Гектора, сидевшего там ноги на стол. Дженет возилась у плиты, верно стряпала для какого-нибудь постояльца, снимавшего номер наверху. Ни один из них не заметил меня и слава богу, я вдруг поняла, что решительно не хочу ни с кем общаться. Я отступила за дверь и зажалась в темный угол, где пахло пылью, пролитым пивом, трухлявым деревом, мочой и плесенью. Перед глазами у меня все еще стоял взломанный ящик стола, извлеченные на свет божий «Наблюдения» и несчастная, беспомощная миссус, устремляющая на меня взгляд полный доверия. Она по-прежнему доверяла мне, хотя я поступила низко по отношению к ней, причем не раз!
Я прижалась к стене покрепче, со всей силы налегла спиной на неровные растрескавшиеся доски, наткнулась на острый гвоздь и нарочно провела по нему плечом, разрывая платье и до крови царапая кожу. В этот момент на веранду поднялись двое мужчин, по виду углекопы из деревни. Я замерла на месте, лихорадочно придумывая объяснение, почему я прячусь здесь за дверью, но они прошли прямиком к окошку и встали спиной ко мне. Дженет наполнила их бутылки и вернулась к плите, ни разу не взглянув в мою сторону, а мужчины ушли, так и не заметив меня. Наверно я и недостойна иной участи, подумала я, кроме как вечно стоять в холодном грязном углу, прижимая к груди пустые бутылки и раздирая спину о ржавый гвоздь, невидимая для всех проходящих мимо. Нет, черт возьми, я и такого не заслуживаю.