Письмо господину Джеймсу получилось сухим и официальным:
Уважаемый мистер Рейд, прошу прощения, но возникли обстоятельства, вынуждающие меня безотлагательно покинуть «Замок Хайверс». Прошлое настигло меня и будет лучше, если я уйду прежде чем вы или миссус каким-нибудь образом пострадаете. Приношу извинения за причиненные неудобства, но у меня нет выбора. Не могу выразить, как мне нравилось работать у миссус, для меня было огромной честью служить ей.
Искренне надеюсь, что ваша жена оправится от недуга, поразившего ее.
Ваша покорная слуга
Бесси Бакли
Р. S. Пожалуйста заботьтесь о ней хорошенько следите чтобы она ни в чем не нуждалась и всегда имела надлежащий уход и вы сами знаете что свежий воздух не повредит ей.
Конечно, не мне подобало лезть со своими советами, но теперь это не имело значения. Потерять место я уже не боялась, а ко времени когда господин Джеймс прочитает письмо, меня давно и след простынет.
Торжественное открытие фонтана должно было состояться днем на Перекрестке. Там будут почти все фермерские работники, а также доктор, преподобный и наверняка добрая половина чертовой деревни в придачу. Из подслушанных разговоров я знала, что начало церемонии намечено на час пополудни. После речей и всего прочего приглашенные гости отправятся в столовую залу гостиницы «Лебедь», арендованную господином Джеймсом по случаю торжества. Он говорил, что я могу пойти на открытие фонтана, если хочу, но я отказалась. Ведь днем вокруг дома никого не будет и другого такого случая попрощаться с миссус мне не представится. Разумеется Кислое Сусало оставят здесь, и мне придется пойти на какую-нибудь уловку, чтобы проникнуть в комнату миссус, но это меня не шибко волновало. Если все мои попытки потерпят неудачу, я просто скажу ей правду. Безусловно даже она не сможет отказать мне в просьбе побыть пару минут наедине с госпожой, чтобы попрощаться.
В других обстоятельствах записку к матери я отправила бы в деревню с Гектором, но сейчас я его избегала, а потому болталась подле ворот, покуда не пришел почтальон, которому я и поручила доставить послание. Письмо к господину Джеймсу, лежавшее у меня в кармане фартука, я намеревалась оставить в кабинете, чтобы хозяин нашел его по возвращении вечером. Все утро я, успевая управляться с повседневными делами, носилась как ошпаренная за хозяином — то пришивала пуговицу к сюртуку, то искала потерявшуюся запонку, то еще раз утюжила сорочку невесть почему измявшуюся на одежной вешалке, то отмывала яичное пятно с жилета. Сам господин Джеймс пребывал в панике, поскольку ночью ударил мороз и вода в подведенных к фонтану трубах замерзла. Первую половину утра он провел на Перекрестке, заставляя рабочих оттаивать трубы, а потом примчался назад, чтобы переодеться перед встречей с приглашенными гостями у гостиницы «Лебедь». Он бегал туда-сюда по дому, вверх-вниз по лестнице, из кабинета в спальню и обратно. Незадолго до полудня он опять уехал, и в доме воцарились тишина и покой, которым я бы обрадовалась, когда бы теперь не осталась наедине со своими тяжкими мыслями.
Я намыла и начистила кухню до блеска, потом поднялась к себе и собрала все свои вещи в узелок. Только Норины платья оставила на вешалке на стене, они ведь мне не принадлежали и я не хотела, чтобы меня обвинили в воровстве. Отправиться в путь — нет, звучит так, словно речь идет о счастливом путешествии со свадьбой в конце, хотя на самом деле все обстояло ровно наоборот! Выражусь иначе — покинуть «Замок Хайверс» я решила в том же платье, в каком пришла, желтом атласном, с кружавчиками да бантиками. Когда-то оно было моим любимым, но теперь казалось безвкусным и страшно неудобным. Старый корсет я запихала в узелок, я уже сто лет его не надевала, во всяком случае почти с самого своего прибытия сюда. Верно в Глазго я опять к нему привыкну, но сейчас и без него дыхание теснит.
Оставались еще «Наблюдения». Я не хотела оставлять здесь записи миссус — вдруг господин Джеймс их уничтожит? Может она еще выздоровеет и тогда я пришлю ей «Наблюдения». Пока же я завернула конторскую книгу в старую газету и затолкала в узел с одеждой. Потом я навела в комнате образцовый порядок. По крайней мере после моего ухода никто не скажет, что я была неряхой.
Под конец я спустилась вниз и положила письмо к господину Джеймсу на стол в кабинете, а ровно в половине первого постучала в дверь комнаты миссус. Всего-то четыре легких удара костяшками пальцев, но для меня они имели огромное значение, я ведь знала, что мне никогда больше не приведется постучать в эту дверь, никогда в жизни. Ключ повернулся в замке, дверь отворилась. Передо мной стояла К. Сусало, жевавшая с открытым ртом, одну руку она держала в кармане, в другой сжимала яблоко. Она по обыкновению поставила ногу за дверь, на случай если я попробую прорваться в комнату. Мюриэл молча смотрела на меня с видом, какой неизменно принимала при общении со мной с самого дня, когда стала сидеть с миссус. Призванным выражать насмешку и жалость в равных долях. Она стояла и пялилась на меня с таким вот видом, страшно меня бесившим. Наверняка долго репетировала перед зеркалом, гадина.