Но впоследствии и между германцами явилось троякое разделение на благородных, свободных и меньших людей (аделингов, фрилингов и литов-minor persona), что соответствует галльским начальным людям, всадникам и меньшим людям, безучастной в делах толпе. Нам важно это тождество явлений, ибо оно указывает нам на необходимость известного хода развития при известных условиях; нам важно наблюсти и отметить эти явления и условия, при которых они последовали, чтобы следить за дальнейшими явлениями жизни европейских народов.
Тождественность явлений у варваров различных племен заставляет нас осторожно относиться к племенным и народным различиям, тем более что в младенце трудно уловить черты, которые будут характеризовать взрослого человека, выражающего в своем нравственном образе все многообразие условий, имевших влияние на окончательное определение этого образа. Пока достаточно того, что имеем дело с племенами, способными к развитию, получившими сначала хорошее воспитание, развившими свои силы в продолжительном и многотрудном подвиге и потому представившими уже в колыбели, в варварском быте развитие, расчленение, которое при дальнейших благоприятных условиях поведет к сильному развитию народной жизни.
Это развитие, расчленение произошло именно благодаря силе дружинного начала, благодаря этому сильному упражнению юного народного тела, сильной гимнастике, вызвавшей из народа лучших людей, самостоятельных в сознании своей силы и доблести, могущественных вследствие того, что около них сосредоточены другие силы, притянутые к ним их личными достоинствами, личными подвигами.
Таких сил много, и каждая сила обязана считаться с другими силами; такого рода отношения могущественно содействовали развитию тех форм народной жизни, которые характеризуют новую европейскую историю.
Истощенные области империи получают свежее варварское народонаселение.
Императоры после побед своих над варварами селят побежденных на пустых пространствах в империи в виде земледельцев, крепких земле (колонов). Императоры хвалятся, что варвары засевают и обрабатывают земли для римлян, германские быки возят плуг по галльским землям и римские житницы наполняются хлебом варваров. Но варвары могли кормить римлян только в таком случае, если бы римляне составляли вооруженную силу, а варвары представляли мирный безоружный народ.
Выходило наоборот. У римлян некем было пополнять легионов, и они обратились к варварам. Мы видим, что Цезарь побеждал галлов с помощью германцев; германцы участвовали и в Фарсальской битве, отнявшей у Рима свободу. Надобность в войске заставила приглашать свободных варваров и давать им земли с обязанностью нести военную службу; такие варвары назывались лэтами. Но в то же время римское войско наполняется варварскими богатырями, вожди которых начинают выдаваться вперед, получают важнейшие места подле императоров, являются консулами Рима; это служит знаком, что число варваров все более и более увеличивается в римских войсках, и, наконец, они составляют всю силу Рима.
Но при более сильном напоре варваров на римские границы служащих под римскими знаменами варваров стало недостаточно для защиты этих границ; их одноплеменники огромными толпами прорвались в области империи, где они не могли встретить никакого сопротивления со стороны жителей, истощенных физически и нравственно.
"Никто,- говорит современник,- не хотел погибать, и никто не искал средств, как бы спастись от погибели; повсюду царствует непонятное нерадение, бездействие, трусость; только и заботятся о том, как бы поесть, попить и выспаться".
Но жители областей империи, как бы ни заботились, не могли найти средств для утоления голода, жажды и для спокойного спанья: не имея чем заплатить податей, они покидали дома, чтобы не подвергнуться пытке, покидали родную страну для избежания казни. "Враг им не так страшен, как сборщик податей; они убегают к варварам, чтоб спастись от этих сборщиков".
Римский император для безопасности не живет уже более в Риме, а в Равенне, но его именем владычествует варвар, начальник варварского ополчения, защищающего Рим и его императоров, свергающего и возводящего последних по своим расчетам; какую роль потом играли вожди турок при калифах, палатные мэры при Меровингах, такую же роль играют вожди варваров при последних римских императорах из римлян. Наконец одному из варварских вождей наскучило менять римских или равеннских императоров; он объявил, что таких больше не будет, а будет признавать он власть императора, живущего в Константинополе, его именем будет сам управлять Италией. Это провозглашение называют падением Западной Римской империи.
2. НОВЫЕ НАРОДЫ И ГОСУДАРСТВА
а) Италия и Галлия до Каролингов
Западная Римская империя пала, но она и после того сохраняется по имени; даже то, что обыкновенно называют падением Западной Римской империи, есть, по-видимому, восстановление единства империи. Но все это только по имени, по-видимому. В отдельных областях Западной империи уселись варвары разных наименований с первенствующим значением, и князья их самостоятельно управляют этими странами. Наше дело теперь наблюдать отношения варваров друг к другу при новых условиях, отношения их к римскому, то есть более или менее олатыненному, народонаселению областей разваливавшейся империи, наблюдать результаты этих отношений, результаты соединения различных элементов и наблюдать действие этих результатов на варварские народы, оставшиеся за пределами Римской империи.
Здесь мы прежде всего замечаем, что три страны находятся с самого начала в тесной связи: это - Италия, Таллия и Германия; Испания и Британские острова по разным условиям, историческим и географическим, известное время живут особо; так же особо живут скандинавы. Византийская империя и славянские народы, преимущественно восточные, составившие Русское государство. Таким образом определяется порядок наших наблюдений.
Из трех стран, которые прежде всего обращают наше внимание по тесной связи между ними с самого начала, в Италии преимущественно сохраняется древний римский элемент. Это была страна, в политическом и нравственном отношении покрытая древними громадными зданиями, стоявшими непоколебимо и не допускавшими изменения, вторжения новых, чуждых форм; если которые из них и рухнули, то развалины плотно покрывали почву и побеги нового только иногда находили путь среди развалин.
Главное священное здание, к которому новое питало суеверный страх, куда оно не смело проникнуть, - это был Рим, город - владыка мира и потому не могший сделаться главным городом какой-нибудь страны, столицею какого-нибудь варварского князька. Рим давал звание и права наивысшей власти человеку, живущему в Равенне или Константинополе и называвшемуся, однако, римским императором; варварские князья, владельцы обширных стран, величались титулами римских должностных лиц. Чрез целый ряд веков Рим будет оставаться главным городом не Италии, но целой Западной Европы, чрез целый ряд веков титул римского императора будет почетнейшим титулом для государя Западной Европы, будет означать главного между ними.
Только в XVIII-м веке владелец государства, основанного на девственной почве Восточной Европы, свободной от античных преданий, русский Петр Великий решился соединить титул императора не с именем Рима, а с именем своей страны, назвался императором не Восточной Римской империи, как ожидали в Европе, но императором Всероссийским. Только в XIX-м веке такое же явление произошло в Западной Европе, где вместо римского императора явились французский, австрийский и германский императоры; только тут произошло окончательное падение Западной Римской империи; только тут Рим потерял значение главного города всей Западной Европы и мог сделаться главным городом страны, Италии.
Тринадцать веков нужно было для того, чтобы исключительное значение Рима износилось; как же сильно было это значение во время образования новых государств в Западной Европе! Этот самый крепкий остаток античного мира, самый видный представитель его, представитель одностороннего господства города пред страною и народом, был так силен, что долго, очень долго мешал в окружающей его стране образованию единого государства, единого народа, мешал тому явлению, которое характеризует новый европейско-христианский мир, то есть образованию стран и народностей в противоположность одностороннему развитию города в греко-римском мире и первобытному, простому образованию народных тел на Востоке, тех народов, которых Аристотель противополагает своему городу, тех простейших народных тел, у которых была только голова да туловище без дальнейшего расчленения, развития.