У нас в России то же явление в Московском государстве, то же стремление служилых людей не расставаться со своими землями, отбывать от военной службы, стремление, последовавшее также за периодом сильного движения дружин, беспрестанно перебегавших со своими князьями из области в область.
Но в Саксонии, в этой украйне Восточного царства (regnum orientale, как называют летописцы Германию), вольные люди, не получившие привычки к военным движениям, неохотно входили в феодальную зависимость от сильных землевладельцев, тем более что последние были чужие люди, явившиеся в их страну вследствие франкского завоевания. В Саксонии труднее, чем где-либо, можно было принудить свободных людей отказаться от своей независимости, и они вспомнили о ней при первом удобном случае.
Во время усобицы между внуками Карла Великого старший из них, Лотарь, зная неудовольствие саксонцев, принужденных отказаться от своей независимости, и желая отвлечь их от своего брата Людвига Германского, обещал им восстановление прежнего быта. Недовольные образовали союз под необъясненным еще именем "стеллинга" (stellinga), истребили или выгнали знатных людей из страны.
Но Лотарь оставил без помощи своих союзников, и Людвиг Германский нанес им страшное поражение. Пленные не получили милости: сто сорок два из них были обезглавлены, двенадцать - повешены. Это различие в способе казни указывает, что первые были старые свободные люди (фри-линги), принужденные к закладничеству, последние же были прежние закладчики, меньшие люди (lassi), низведенные потом до полной зависимости или рабства и вошедшие вместе с фрилингами в стеллингу.
Попытка соединить все владения Карла Великого под одною властью, попытка материального соединения в то время, когда по возрасту народов было на очереди полное материальное разъединение и связь могла оставаться только в области нравственной,- эта попытка, необходимо неудачная, тяжко отозвалась на судьбе болезненного Карла Толстого, бывшего орудием попытки. Германия, как восточное царство, украйна западного мира, не могла спокойно дожидаться кончины больного императора, обязанного проводить столько же времени на берегах Сены, как и на берегах Майна.
Против Карла Толстого поднялся герцог Арнульф Каринтийский, побочный сын Карломана, сына Людвига Германского. Германия стала за Арнульфа, и Карл должен был отказаться от верховной власти в восточном царстве. Германия стала за Арнульфа, ибо незаконное происхождение в глазах тогдашних народов, еще не вполне христианских, не могло иметь того значения, какое получило впоследствии. (И у нас на Руси, кроме княжны Рогнеды, никто не вспоминал о происхождении Владимира Великого от наложницы-рабы.) Притом же германцам предстоял выбор между Арнульфом и побочным же сыном Карла Толстого, которому отец хотел доставить престол. Они должны были предпочесть Арнульфа, который по личным достоинствам был способен управлять восточным царством, то есть защищать украйну от враждебных соседей.
В этом восточном царстве, в этой украйне уже обозначилось явление, замеченное нами и в Галлии, когда она была украйною: большая сила видна на востоке, на самом порубежье, где происходит постоянная борьба с чуждым народом.
В этой борьбе отличился и Арнульф, владелец порубежной страны на юго-востоке, Каринтии. Франкская Галлия имела свою Австразию, где была ее главная сила; Германия будет иметь свою восточную область, свою Австрию, которая будет долго сильнейшим владением в Германии, пока не усилится северо-восточное порубежье, марка Бранденбургская.
Постоянная борьба с опасными соседями необходимо возбуждала энергию в народе германском и его правителях; и немудрено, потому что в Германии в описываемое время мы видим больше крупной деятельности, больше подвигов, чем в новорожденной Франции и ветхой Италии. В челе германского народа мы видим людей более крупных, и неудивительно, что они, перенявши роль старых знаменитых украинцев, Карловингов австразийских, одни в состоянии удержать за собою власть над Римом и титул императорский. Франция не мешает им в этом; у ней нет еще средств для крупной внешней деятельности; она довольствуется тем, что может сохранить свою независимость от германского владельца, носящего титул римского императора.
Франция, освободившись от опасного украинского положения, перенятого Германией, имеет возможность предаться процессу внутреннего развития, что окажется для нее прочнее, выгоднее; тогда как Германия, выигрывая во внешнем, теряет во внутреннем.
При Арнульфе Германия освободилась от опасности со стороны славян, пытавшихся в Моравии образовать сильное самостоятельное государство, самостоятельное не в одном политическом, но и в церковном отношении, образовать среди западных славян то, что после могло образоваться только среди самых отдаленных, северо-восточных славян. И если Германия освободилась от опасности со стороны моравских славян, и освободилась с помощью венгров, то явилась новая опасность со стороны этой дикой орды, которая не скоро уселась и успокоилась в дунайской долине.
Особенно стали опасны венгры Германии по смерти Арнульфа, при малолетнем сыне его Людвиге, когда каждый год та или другая немецкая область подвергалась их опустошительным набегам. Одним словом, Германия испытывала теперь то, что после перенявшая на себя значение европейской украйны Русь испытывала от печенегов, половцев и татар. При таких значительно усиленных ударах со стороны поганых украинское народонаселение, истощивши все средства борьбы, прибегает обыкновенно к покупке отдыха. И король Людвиг должен был платить ежегодную дань венграм. Этот Людвиг, по прозванию Дитя, был последний Каролинг в Германии. После него и здесь, как во Франции, по прекращении Каролингской династии королевский титул должен был перейти к одному из сильнейших владельцев областей; в Германии эти люди имели еще другое значение:
здесь, каково бы ни было их происхождение, они были начальниками, герцогами племен.
Выбран был Конрад Франконский и должен был вступить в борьбу с герцогом Генрихом Саксонским. Потом поднялся против короля герцог Арнульф Баварский; изгнанный Конрадом, он возвратился с венграми, как изгнанные русские князья возвращались с половцами. Царствование Конрада прошло во внутренней борьбе, и летописцы говорят, что на смертном одре он советовал брату своему Эбергарду уступить престол Генриху Саксонскому.
Пусть это известие выдумано летописцами, писавшими при Саксонской династии, но современники не могли не признавать особенной силы, особенных средств за этим северным порубежным племенем и за его вождем, уже известным своею отвагою и вместе ловкостью, осторожностью. "Генрих непременно добьется королевства,- говорил умирающий Конрад своему брату.Так лучше уступи ему его добровольно и приобрети его дружбу, а то будет беда франкскому народу и тебе с ним".
Предание говорит, что Генрих ловил птиц в то время, когда явился к ему Эбергард Франконский с предложением Конрадова наследства: отсюда и прозвание Генриху - Птицелов. Царствование этого Птицелова особенно для нас замечательно, потому что, несмотря на сухость, краткость источников, в деятельности Генриха выпукло обозначаются черты украинского владельца. Толпы венгров напали на Германию и прорвались в пределы самой Саксонии. Генрих засел со своею дружиною в родном замке, у подножия Гарца, и не думал вступать в битву с врагами. Наконец по счастливому случаю один из венгерских вождей попался в плен к немцам, которые привели его в замок к своему королю. Венгры предложили выкуп за пленника; Генрих не соглашался; потом переговоры кончились тем, что Генрих согласился выпустить пленника и обязался платить ежегодную дань венграм, которые за это обязались девять лет не опустошать Саксонии и Турингии - только; остальные же части Германии оставались открытыми для их опустошений.