— Как раз то, что мне нравится, — хмыкнул Гэвнер, с жадностью проглотив остатки своей порции. — Женщина, которая знает, чего хочет.
Когда Гэвнер проснулся, солнце уже село. — Прости, если мой храп... — начал он бормотать, потом замолчал, когда понял, что Лиз нет рядом. Потянувшись, он почесал под мышкой и счастливо вздохнул. Наверное, она во дворе, ухаживает за садом или отправилась в город, чтобы купить какие—нибудь продукты. Он приготовит ужин для нее, который будет готов к ее приходу. Их последний совместный ужин в этот его визит. Это будет что-то особенное, что-то, что она любит.
Гэвнер был погружен в глубокие раздумья о еде, когда зашел в кухню и увидел сверток и открытку на столе. Он нахмурился, подошел к столу и с подозрением изучил предметы. Сверток был маленьким, тщательно упакованным в рождественскую подарочную бумагу с прикрепленной к ней этикеткой, на которой было написано: "Для тебя — любви всей моей жизни". Рядом стояла наполовину открытая карточка, и он видел внутри нее текст, написанный рукой Лиз.
Он сразу же понял, что что-то не так, и прошло больше минуты прежде, чем он дотянулся до открытки, поднял ее, открыл и прочитал:
— Гэвнер, любимый мой — все кончено. Нет другого способа сказать это. Я думала об этом месяцами — нет, годами — и я не могу выразить это иначе. Так что я снова повторю, так же прямо, как и до этого — все кончено.
Эти двадцать шесть лет были волшебны, моя любовь. Ты чудесным образом украсил мою жизнь. Были и разочарования — я хотела, чтобы мы всегда были вместе и чтобы у нас были дети — но я не буду вспоминать об этом, когда буду думать о наших отношениях на протяжении следующих одиноких лет — я буду вспоминать только о восхитительных моментах, о ночах, когда ты крепко меня обнимал, о невероятных историях, которыми ты меня удостоил, о любви, которую мы разделили, которая придавала смысл моей жизни (и, я надеюсь, твоей).
Итак — зачем драматическое прощание? Всё просто — я старею. Я не думаю, что ты заметил это – в твоих глазах я столь же молода, как и в то время, когда мы встретились в первый раз – но пройдёт ещё немного времени, и ты заметишь. Через пять или шесть лет мне будет за пятьдесят, а ты будешь выглядеть всего на тридцать (хоть и как тот, кто прошёл в жизни адски тяжёлое испытание!).
Я не хочу, чтобы ты видел, как я старею, Гэвнер. Если бы ты тоже старел, всё было бы по—другому – мы могли бы "сморщиться" вместе, и каждое мгновение чувствовали бы себя комфортно – но это не так. Ты — молодой человек, и будешь таким в течение многих десятилетий — столетий! — уже после того, как моё тело разрушится, и душа перейдёт дальше.
Сейчас самое подходящее время, чтобы уйти. Хоть сейчас я и нахожусь (почти!) в самом лучшем возрасте, хоть и наша любовь всё так же сильна, как и прежде, мне будет лучше уйти, чем остаться, стареть и портить все это. Я не могу перенести мысль о том, что ты будешь рядом, когда я буду в преклонном возрасте и буду готовиться к смерти — это слишком грязно, слишком болезненно. Это будет трудно для тебя, я знаю – для меня это тоже будет трудно – но это правильное решение. Я убеждена в этом.
Я думаю, ты тоже это поймёшь, хоть и не сразу. Ты не так быстро меняешь свои убеждения, как это делаю я. Наверно потому, что у тебя есть гораздо больше времени, чем у меня, чтобы взвесить все различные варианты. Если бы я обсудила это с тобой лицом к лицу, то ты, возможно, уговорил бы меня отказаться от моего решения и убедил остаться, и я впустила бы тебя в мою жизнь — и это было бы неправильным. Если мы не разойдёмся сейчас, резко и чисто, то мы никогда этого не сделаем — и наши жизни будут ещё мучительней из-за этого.
Итак, я ухожу, моя любовь. Я уезжаю. Я не вернусь домой, пока ты не уедешь на Гору Вампиров — и не пытайся обмануть меня, притворяясь, что ушёл и снова вернулся, потому что я буду знать! Я действительно вернусь только для того, чтобы собрать вещи и продать дом. Я перееду в другой город – возможно другую страну – и начну всё заново. Ты никогда не узнаешь — я могла бы даже найти нового человека, с которым разделила бы свои заключительные годы! (Я открыта для любого человека, кроме вампиров — для любой женщины достаточно и одного из них!)
Я плачу, поскольку я пишу моей любви, и это только начало слёз — я могла бы рыдать в течение многих последующих лет! Но в душе я уверена, что делаю всё правильно. То, что мы разделили, было красиво, но теперь это должно закончиться, и мы должны пойти разными путями — назад, к нашим собственным мирам.
Я оставила тебе небольшой подарок. Ты будешь ненавидеть его, я уверена — потому я и выбрала его! Я была бы очень довольна, если бы ты вздрагивал каждый раз, когда рассматриваешь мой подарок, и думал обо мне, чем если бы ты разрыдался. Используй мой подарок, Гэвнер, и каждый раз, когда смотришь на это, благодари свои счастливые звезды, что избавился от меня прежде, чем я обеспечила тебя какими—нибудь другими чудовищными планами!!!