За это на собрании вручили мне грамоту и здоровый кактус. Отказаться я не смог, притащил урода домой. Поставил на окно и забыл о нем. Тем более что мне поручили ориентироваться на местности за честь коллектива.
И вот однажды, год и месяц не помню, но число врезалось — десятого мая 1969 года — я проснулся в холодном поту. Вы не поверите — на кактусе полыхал огромный бутон красного цвета! Цветок так на меня подействовал, что впервые за долгие годы безупречной службы я опоздал на три минуты, за что с меня и срезали тринадцатую зарплату, чтобы другим было неповадно.
Через несколько дней цветок сморщился и отвалился от кактуса. В комнате стало темно и грустно.
Вот тогда я начал собирать кактусы. Через два года у меня было пятьдесят штук!
Ознакомившись со специальной литературой, для чего пришлось выучить мексиканский язык, я сумел создать у себя дома для кактусов прекрасные условия, не уступающие естественным. Но оказалось, что человек в них выживает с трудом.
Поэтому я долго не мог приспособиться к тем условиям, которые создал для кактусов. Зато каждый день на одном из кактусов горел красный бутон!
Я завязал переписку с кактусистами разных стран и народов, обменивался с ними семенами. И тут как-то, не помню в каком месяце, но помню, что двадцать пятого числа 1971 года, какой-то идиот из Бразилии прислал рыжие зернышки. Я сдуру посадил. Росло это безобразие очень быстро. Но когда я понял, что это такое, — было поздно! Здоровенный баобабище пустил корни в пол, вылез ветками из окна и облепил стекла соседей сверху. Они подали в товарищеский суд. Мне присудили штраф в размере двадцати пяти рублей и обязали ежемесячно подрезать ветки у соседей сверху и обрубать корни соседям снизу.
Каких только семян не присылали! Скоро у меня появились лимоны, бананы и ананасы. Кто-то написал на работу, что ему не понятно, как я на свою зарплату могу позволить себе такой стол. Меня пригласили в местком, поручили собрать деньги на подарок Васильеву и проведать его: «Как-никак человек болен. Уже два месяца не ходит на работу. Может быть, он хочет пить».
Наверно, я путаю хронологию, но осенью, после обеда, ко мне пришел человек с портфелем. Попили чаю с банановым вареньем, поболтали, а перед уходом он сказал: «Извините, я чувствую, вы любите растительный мир вообще и животный, в частности. Я уезжаю на месяц в плавание, пусть это время Лешка побудет у вас».
Он вынул Лешку из портфеля. Это был питон. Того человека я больше не видел, а с Лешкой до сих пор живем бок о бок. Ему очень нравятся диетические яйца, пельмени и соседка по площадке, Клавдия Петровна.
Вскоре ко мне стали приходить журналисты. Они фотографировали, брали интервью и ананасы.
Боюсь ошибиться в хронологии, но в том году, когда я собрал небывалый для наших широт урожай кокосов, юннаты из зоопарка принесли маленького тигренка Цезаря. В том же урожайном году моряки теплохода «Крым» передали мне в дар двух львят.
Степана и Машку.
Я никогда не думал, что можно так жрать! Вся зарплата и ананасы, не съеденные журналистами, шли в обмен на мясо. И еще приходилось халтурить. Но я кормил не зря. Через год я имел в доме двух приличных львов и одного тигра. Или двух тигров и одного льва? Хотя какое это имеет значение?