А если двое разом одно и то же ляпнут, что делать? Не знаете? И хотите, чтобы все было хорошо? За черное хватайтесь немедленно! У меня шнурки только черного цвета. Чуть хором что скажут, я р-раз — и к шнуркам! В автобусе в час пик уши свои оборву, капрон ваш, пардон, раздраконю, но желание шнуркам загадаю! А если повезет — в это время во рту билет счастливый, а по бокам капрон двум Зинам порвал, — ура! Пусть из автобуса на ходу выкидывают — мне петь хочется!
А ночью чем занимаетесь? Спите?! Ненормальные! Вот почему у вас жизнь не клеится. По-вашему, звезды псу под хвост падают, да? Я ночь напролет у окна. От холода коченею, глаза слипаются, но пока не рассветет — загадываю!
Звезды падают, я загадываю. Я загадываю, они падают. Пока сам не упаду.
Засыпаешь как убитый, с улыбкой на губах. Знаю, все исполнится!
Загадываю: «Только бы ничего не случилось! Только бы ничего не случилось!» И вы знаете, пока тьфу-тьфу-тьфу!
Проездом
Сосед Кубикова по купе откусил огурец и посмотрел на часы: «Через полчаса будет Кусыкино». Он помолчал, потом поднял на Кубикова глаза и улыбнулся: «У меня там дочка. Все собираюсь заехать, но поезд там не останавливается. Ну что ты будешь делать?»
Через полчаса он открыл окно, вытащил из коробки розовую куклу и высунулся, как мог, наружу. Вскоре мелькнул белый домик, девочка в красном платьице. Она махала рукой.
«Доченька!» — заорал пассажир и, прицелившись, метнул через окно куклу.
Девочка что-то крикнула, но ветер стер слова.
Мужчина сел, обхватил голову руками и заплакал.
Кубиков хотел спросить, как может быть дочка, если поезд не останавливается? Но вспомнил, у него ведь тоже где-то в Белоруссии дочь. Или сын? Или на Украине?
Кубиков решил промолчать.
Сила воли
Кубикову приснилось, будто кто-то толкает его в бок. Он открыл глаза. Рядом на подушке темнела женская голова. «Ничего себе сновиденьице!» — удивился Кубиков и закрыл глаза. Открыл снова — рядом тихонько дышала какая-то женщина. «Возьму себя в руки — и все как рукой!» — Кубиков зажмурился и взял себя в руки.
Женщина делала вид, будто ее это не касается.
«Ах, так!» — Кубиков вскочил с кровати, схватил видение и выставил его за дверь. После чего вернулся и тут же заснул.
Утром, выбрасывая в мусоропровод женское платье, чулки и туфли, Кубиков крутил головой и бормотал: «Приснится же такое!»
Змеюка
Опять начинается! Кто дома не бывает? Я? А кто был в прошлый четверг, если не я?
Что? Не понял. Ты ревнуешь? Выкладывай, кто твои друзья-соперницы.
Не понял. Что-что? Катерина?! Ну у тебя и вкус! Что в твоей Катерине особенного? Что ты в ней нашла, кроме фигуры? Она думает, если манекенщица, то кругом «ах» да «ох». Когда идешь с ней по улице — оборачиваются. Но нельзя всю жизнь ходить по улице. А в помещении приходится разговаривать. Для этого в голове должна быть хоть чайная ложка мозга. Твоя Катерина произносит пять слов в минуту, из них шесть — неизвестно зачем. С ней поговоришь — и чувство такое, будто разгрузил вагон цемента, а тебе говорят: «Не тот вагон разгрузили, кидайте обратно!» И ты, моя умница, ревнуешь? Перестань!