— Фак ю! — лениво огрызнулся ради приличия Бульдозер, хотя на самом деле относился к подобным высказываниям и даже прямым подъёбам друзей, в отличие от РПЦ, вполне толерантно.
Внезапно тусклый свет уличных фонарей, освещавших подвал, на мгновение погас, и перед объединённой бригадой подонков и хулиганов возник мусор с табельным пистолетом в руке.
— Руки вверх! Выходить по одному!
Кондрат стоял к служителю закона ближе всех. Подняв свои татуированные десницы, как было приказано, и дойдя до двери, он быстро выглянул на улицу и тут же повернулся к милиционеру, не опуская рук:
— Опа! Ты что — один, что ли?
— Пошёл! Давай! — потряс стволом мент. И тут же молот правого кулака Кондрата, прямо от поднятой руки и из того положения, в котором находился нацист, ударил по кисти милиционера. Пистолет отлетел к стене подвала и с гулким звуком свалился на пол. Молот левой влетел уже в скулу мента, а мгновенно подлетевшие друзья помогли загасить супостата. Убили мента тоже молотом, но уже не кулака — Молот взял грех на душу, стукнув легавого раз так десять молотком в висок. Посмотрев на труп внимательнее, Серёжа воскликнул:
— Ёб ты! Это ж старший брательник Сидора Каминова из параллельного класса! Ни хуя себе! Сидор раньше тоже нацистом был, но потом «ошарпел». Я этого мудака у него дома видел, когда в гостях был. Только не знал, что он мент.
— Праздник к нам приходит... — протянул Гунн, и все тут же оживились, собрались у выхода из подвала и ринулись в ночь в поисках новых жертв.
В подвале догорало тело негритянки, а голову Николая Ивановича Каминова заливала кровь.
Глава 8. Guten Morgen, таджик!
Вот-вот должно было начать рассветать. Однако до того как это произошло, и послепраздничная Москва удивилась чрезмерному количеству крови, лужи которой украсили её будто после проливного дождя, бригаде «Адольф» при поддержке нацболов предстояло ещё одно немаловажное мероприятие, а именно: посещение группы китайцев из корпорации сетевого маркетинга «Тяньши», приехавшей с инспекцией в столицу России. По некоторым соображениям китайская сторона хотела в тот раз завалиться в российский филиал как снег на голову, ибо была уже проинформирована о том начальственном характере работы, который один мог приносить достойные плоды на несовместимых с жизнью заснеженных просторах Московии. Коварным китайцам удобнее всего было снять не номер в гостинице, а какое-нибудь малоприметное жильё на «Полежаевской», чтобы прямо оттуда и начать атаку. Инспектора планировали быть очень придирчивыми, и русским пришлось бы постараться, дабы убедить комиссию, что китайское говно внедряется с максимально возможной импульсивностью, с доведённым до автоматизма обманом и применением боевого арсенала НЛП самого широкого спектра. Гуки с помощью переводчика подали объявление о поиске квартиры. К счастью, одним из первых с ним ознакомился приятель Бати скинхед Коловрангель, не входивший в бригаду «Адольф», а акционировавший автономно. У Коловрангеля на «Полеже» имелась хата, оставшаяся от скопытившейся бабки. Ему и пришла в голову гениальная идея сперва сдать квартиру китаёзам, а потом замочить прямо там жильцов, обставив всё как ограбление — собственно говоря, там и воровать-то было нечего, кроме имущества сраных гуков. В одиночку Коловрангель не осмелился бы на подобное палевное мероприятие, поэтому он просто дал Батяне координаты временного места обитания узкоглазых из «Тяньши», попросив по возможности ничего кроме самих китайцев не портить.
Таким образом, в пять утра нацисты и лимоновцы стояли возле дома два по улице Куусинена и звонили в домофон. На вопрос заспанного китайца о том, кто это пришёл в такую срань, Батя представился именем Коловрангеля. Китаец на свою голову и головы и задницы коллег позволил ребятам войти в подъезд. Нацболы на этот раз остались у подъезда, а нацбоны пошли акционировать. Действуя в соответствии с уже опробованной на раввине схемой, гости гостей столицы послали вперёд одного человека, а когда открылась дверь, то ввалились всем мобом. Моб представлял собой, как сейчас принято называть подобные команды в аудиосообщениях, звучащих в метро для пассажиров на эскалаторах, «агрессивно настроенную группу граждан». Очень агрессивно, и столь же решительно.
Китайцев в квартире на тот момент было пятеро: четыре мужика и самочка. Прилетело их шестеро, но мудачок Инь Фань Цынь умудрился не по-детски травануться шаурмой, и теперь, будучи срочно госпитализирован, с зелёным лицом блевал и дристал зелёным говном в больничке за зелёное бабло.