Едва запас взрывчатых веществ стал редеть, группа атаковавших музей и мастерскую, кинув дымовую шашку, скрылась дворами от греха подальше.
Хотя Церетели уцелел, невероятные приключения отважных чурбанов в неверном Москвабаде в тот день ещё не закончились, и вторым пунктом в программе усмирения буйных филиалов аулов стала эпическая сцена катания чурок на лифте.
Неподалёку от места проживания Бульдозера, в доме его друга Олега Лорухина, имелось много гастарбайтеров без какой-либо регистрации, которые вдобавок завели привычку гадить в лифте. Всего в двух квартирах в подъезде Лорухина их было около трёх десятков. Сволочей нужно было проучить. Доехав на метро от «Белорусской» до «Войковской», ребята, разделившись на две группы, чтобы меньше привлекать внимание, добрались до нужного им здания.
На месте Бульдозер поднялся в квартиру к Олегу и взял у него ключи от лифтовой, раздобытые им накануне. В лифтовую отправили Гунна, так как он лучше других разбирался в различных механизмах.
Между тем, когда все остальные кроме Бати скрылись в прилежащих к дому кустах, главарь «Адольфа» занял выжидательную позицию под лестницей возле лифта на первом этаже. Согласно агентурным сведениям, в течение получаса штук пять черножопиков должны были вернуться из бильярдной и забиться в лифт. Необходимо было проконтролировать отсутствие людей в кабине (только чурбаны).
Действительно, животные не подвели и явились через двадцать пять минут. Когда переполненная чурками кабина тронулась, Батя позвонил по мобильному наверх в лифтовую. Подтвердив, что сигнал получен, Гунн запустил в действие перенастроенный им механизм подъёма и спуска. Лифт словно взбесился: кабину подрасывало на самый верх, и тут же швыряло на первый, причём сие действо повторялось неоднократно.
Лишь через десять долгих минут Гунн позволил черноте отдохнуть. После этой экзекуции можно было не сомневаться, что по крайней мере эти беспокойные хачи теперь займутся спортивной ходьбой по лестницам надолго.
Глава 7. Burn, nigger-house, burn!
Следующей «станцией» в «правом забеге», посвящённом празднованию очередной годовщины со дня рождения дорогого товарища Гитлера, стало сожжение общежития афро-россиян. По традиции принято считать, что в Москве налицо две главные проблемы — это чурки и пробки. Однако на взгляд скинов, заботящихся о будущем белых детей, не стоило игнорировать и такую важную угрозу, как африканская.
Около двух часов ночи объединённая бригада право-леворадикального толка подходила к африканскому общежитию; молодые глаза, опьянённые жаждой насилия, пылали огнём и стремлением поджигать и разжигать. Гунн вполне к месту процитировал фразу из песни «Коррозии Металла»: «нигер, жареный в духовке, очень вкусен с чесноком!».
Общага макак располагалась тогда в неприметном здании в одном из переулков на севере столицы. Подойдя, парни с девушкой заняли позиции под окнами среди кустов сирени. Сразу достали «коктейли Молотова», запас которых уже успели пополнить, а также бензин, топор и мачете. С помощью топора и мачете они хотели не зарубить десять негритят, а всего лишь заготовить дров.
И работа закипела. Общий труд если не освобождает, то точно уж роднит людские души. Тем более когда этот труд осуществляется не ради денег, а ради служения идее, ради приближения общей цели, ради власти, на благо родного края наконец.
Протеза вызвалась сооружать костры; Псих с Серёжей помогали ей. Остальные — кто аккуратно клал в ряд «коктейли», время метать которые вот-вот должно было подойти, а кто рубил сучья и стволы, раскладывая их у стен общежития. Настроение было прекрасным, и когда на шум из здания выглядывали заспанные чёрные как сажа рожи, их загоняли обратно пинками без злобы. Окна первого этажа были зарешёчены, а на главном входе встречали мощные удары распоясавшихся молодых людей, так что спастись жертвы нацистов могли только через верхние этажи или чёрный ход. Но даже последним никто не успел воспользоваться, поскольку Бульдозер с парой нацболов подогнали к двери две помойки и, повалив их набок, создали серьёзную преграду для тех, кто пожелал бы уйти из осаждённой общаги по-африкански.
Вскоре зажглись костры, в окна полетели «коктейли Молотова», а изнутри здания послышались характерные звуки женского и детского плача. На бензин братва денег не пожалела — взяли самый дорогой. Немудрено, что на отъебись построенное за гроши безрукими голодными гастарбайтерами общежитие чернокожих вскоре было охвачено огнём, и из него стали выпрыгивать, распахивая окна второго этажа, испуганные до усёру нигеры, словно черти из адского пламени. Всех их встречала ударами рук, ног, ножей, кастетов, арматур, топоров, ломов, телескопички и бейсбольной биты радостная сплочённая бригада молодых убийц и поджигателей, инквизиторов ультра-правой веры и цитрусового социализма.