Николай Макаров
Начальник Генерального штаба: Какую армию мы строим
В двух шагах от СНВ
Российская газета: Николай Егорович, кто или что затягивает подписание нового Договора о стратегических наступательных вооружениях?
Николай Макаров: Он готов процентов на 95, осталось согласовать некоторые моменты. В том числе получить для нас принципиальное согласие американцев на включение в договор проблематики ПРО. Это связанно с планами Соединенных Штатов по возможному развертыванию элементов системы противоракетной обороны в Польше, Румынии, Чехии и Болгарии.
Российская делегация на переговорах отстаивает принципиальную позицию, отвечающую нашим национальным интересам. По сравнению с закончившим свое действие договором о СНВ от 1991 года, который был для Российской Федерации в значительной мере ущербным, будущий договор должен носить паритетный характер. Возможность и сроки подписания нового договора будут зависеть в первую очередь от готовности сторон учитывать взаимные интересы друг друга.
РГ: Но почему для России так важно увязать СНВ с ПРО? Это ведь оборонительные, а не наступательные вооружения.
Макаров: Тут взаимосвязь очень жесткая. Чтобы ее понять, надо вернуться к предыстории вопроса. Раньше существовал договор, по которому мы и США взяли на себя обязательство не развивать систему ПРО. Суть тех соглашений - американцы будут иметь только одну закрытую систему противоракетной обороны в штате Северная Дакота, а мы - в Московском регионе. Это гарантировало защиту от ядерного удара только этих районов.
Но США из договора вышли, что негативно сказалось на стратегической стабильности в мире. Вот почему мы говорим: новое соглашение должно закрепить минимально необходимое количество боевых блоков и носителей, чтобы ни у кого не появилось мысли о применении ядерного оружия. Но фактор паритета нужно сопроводить фактором стабильности. Если противоракетная оборона американцев начнет развиваться, то она будет нацелена прежде всего на уничтожение нашего ракетно-ядерного потенциала. Тогда баланс сил сместится в пользу США.
РГ: Иными словами, у них появится больше возможностей сбивать российские ракеты еще на подлете к цели?
Макаров: Абсолютно верно. При сложившемся и поддерживаемом паритете уровней стратегических наступательных вооружений создаваемая США глобальная противоракетная оборона уже в среднесрочной перспективе способна оказывать некоторое влияние на сдерживающий потенциал российских стратегических ядерных сил. Таким образом, может быть нарушен стратегический баланс сил и снижен порог применения ядерного оружия.
Несмотря на то что ПРО - оборонительная система, ее развитие фактически означает новый импульс в гонке вооружений. Особенно для "третьих" стран, которые будут стремиться к совершенствованию своих баллистических ракет в направлении эффективного преодоления ПРО. Это неизбежно приведет к гонке ракетных вооружений.
РГ: Не опасаетесь обратного процесса: Россия и США свои ядерные потенциалы сократят, а другие страны увеличат?
Макаров: Мы об этом говорили с американцами и вместе пришли к выводу, что такая опасность существует.
Так, значительным ядерным потенциалом обладают союзники США по НАТО, Китай, Индия, Пакистан. Например, у Франции и Англии - по четыре атомных подводных лодки с полным боекомплектом и авиация. Довольно-таки солидный довесок.
Поэтому как только новый Договор о стратегических наступательных вооружениях будет подписан, следующим этапом должно стать вовлечение в ограничительный процесс всех ядерных держав. Нужно заключать договор, который остановит гонку вооружений во всем мире.
РГ: А в рамках СНВ этого сделать нельзя?
Макаров: Думаю, что СНВ станет существовать сам по себе. А это будет новый договор. Кроме того, надо дальше работать над ограничением систем противоракетной обороны.
РГ: Одним из недостатков предыдущего договора эксперты называют отсутствие контроля за уничтожением боеголовок. Говорят, что это позволило американцам не пускать их "под нож", а складировать, так сказать, до лучших времен.
Макаров: Действительно, старый договор предусматривал только контроль за уничтожением пусковых установок самолетов, ракет и лодок. А так называемый возвратный потенциал наращивался. Но чисто контрольных функций в прежнем договоре было даже избыточно.
Хочу заметить, что количество инспекций по контролю за выполнением положений будущего договора должно значительно сократиться, что позволит экономить ежегодно значительные финансовые средства. С американской стороной по этому вопросу у нас взаимопонимание достигнуто. Думаю, налогоплательщики обоих государств от этого только выиграют.
При этом мы четко прописали верификационный механизм, порядок инспекторского контроля на базах. При уничтожении, складировании боеприпасов и носителей будут полностью учитываться интересы обеих сторон. Это очень существенный момент, он занял много времени при обсуждении, но мы вышли на согласованные позиции.
РГ: Все-таки когда ожидать подписание нового договора?
Макаров: Я не могу точно назвать дату. Думаю, что подписание может состояться в первых числах апреля. Наш президент постоянно контактирует с президентом США по данному вопросу, оба очень глубоко погружены в эту проблематику, в те механизмы, которые пока сдерживают выход на окончательный вариант документа и его утверждение. Могу с уверенностью сказать только одно: вопрос будет решен на паритетных основаниях и абсолютно точно - без какого-либо ущерба для Российской Федерации.
Война без прямого контакта
РГ: А крупное сокращение Вооруженных сил такого ущерба не нанесет? Ликвидация воинских частей в то время, как НАТО подтягивается к нашим границам, выглядит по меньшей мере странно.
Макаров: Мы исходили из того, что в последние 15-20 лет мир в значительной степени изменился. России нужны Вооруженные силы, способные своевременно реагировать на любые угрозы и вызовы. Наша армия, если взять первую чеченскую кампанию, с этими функциями справиться не могла. Для выполнения задач мы вынуждены были по ходу боевых действий комплектовать воинские части из, как правило, неподготовленных солдат и офицеров.