– Бог тебя простит. Рассказала – и рассказала, я ведь не скрываю про Гостя.
– Очень, очень рада, успокоил ты меня, а то я места себе не находила после разговора с батюшкой. Душа в какое‑то мрачное смущение впала. Дай Бог тебе всего доброго и светлого. Спокойной ночи. Ты позвони обязательно, когда вам с Владом удобно встретиться будет.
– Позвоню. И тебе спасибо за звонок. А то мне тоже как‑то неудобно перед тобой было после той встречи. Ты ведь как лучше хотела. Спокойной ночи.
Когда Влас закончил разговор, мать позвала его из своей комнаты, где она гладила белье и смотрела телевизор:
– Сынок, иди, твою любимую «Криминальную хронику» передают!
Влас вошел в комнату. На экране он увидел крупным планом окровавленное лицо. Куда‑то несли труп убитого мужчины. Диктор бойко и хладнокровно комментировал: «…убитый – Замоскворецкий Юлий Юрьевич, известный криминальный авторитет столицы. Убийство, безусловно, заказное, и, как обычно в таких случаях, найти преступников будет крайне сложно. По заявлению руководства ресторана «Царская охота», ресторан возобновит работу завтра. А теперь послушайте сообщение о деле валютчиков с Сиреневого бульвара…».
Влас схватился рукой за сердце и, пошатываясь, вышел из комнаты. Хорошо, что мать сидела к нему спиной и не видела этой сцены.
– Ты куда? – окликнула она, обернувшись.
– Устал я что‑то, мамуль. Пойду в душ, потом помолюсь немного и спать. Прости.
Помявшись, Влас вернулся в комнату, подошел к матери и попросил:
– Благослови.
Мать поднялась с дивана, бережно и сосредоточенно перекрестила Власа со словами:
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Спокойной тебе ночи, сынок.
Влас поцеловал крестившую руку матери и сказал:
– Самое главное чуть не забыл. Я ведь сегодня причастился…
– Да?! Поздравляю, – обрадовалась мать, но видя усталость сына в дальнейшие расспросы пускаться не стала.
Войдя в ванную, он включил воду, сел на стиральную машину и просидел так довольно долго. В ушах без перерыва повторялось: «…убитый – Замоскворецкий Юлий Юрьевич, убитый – Замоскворецкий Юлий Юрьевич, убитый – Замоскворецкий Юлий Юрьевич…». Потом все стало стихать: и слова, и шум воды, и вообще всяческий шум. В наступившей тишине Влас отчетливо услышал собственный голос:
– Я видел белые крылья,
белые, белые, белые.
Я видел черные стрелы,
черные, черные, черные.
И я…
Ему хотелось услышать продолжение, но голос умолк, а поток воды из‑под крана взревел, словно Ниагарский водопад.
Влас пришел в себя.
Глава сорок девятая.
Рукопись «Начальник тишины»
IХ. Смерть
* Смерть приходит тогда, когда мы исчерпали себя в покаянии.
* Сатана похож на капризного и жестокого ребенка. Он убил сам себя, а теперь плачет и не может утешиться. Он лишил себя любви и страдает, и страшен в своем страдании.
* Человек желает славы. А что такое слава? Это – когда о тебе знают очень многие. На Страшном Суде мы получим «славу» – о каждом из нас узнает все человечество, и наши нераскаянные грехи будут обнажены перед всеми.
Вот какую славу мы все несомненно получим, раз мы ее желаем.
* Грехи свои я не вижу. Однажды неожиданно я увидел внутри себя целую бездну тщеславия. Болезнь угрожала мне смертью, и я остро почувствовал, что умирать не хочется, но не потому, что страшно умереть, не покаявшись, а потому, что змей тщеславия шептал: «Ты ведь еще не стар, немало одарен Богом, сколько мог бы еще создать хорошего. За что был бы всеми прославляем».
И мне стало очевидно, что все, что я делал, главным образом я делал ради тщетной славы человеческой.
Вот как милостивый Господь приоткрыл мне лишь маленькую толику «глубин сатанинских», гнездящихся внутри падшего естества.
* Благодать убила в нас, христианах, сладость греха. И теперь, если мы даже сознательно идем на грех, то не чувствуем уже той греховной услады, которую ощущали раньше. И мы понимаем, что назад, к нашей прежней жизни, возврата нет… И слава Богу.
* Желаете понять мучеников? Вы когда‑нибудь испытывали радость, переполняющую вас? Должно быть, величайшую радость испытывают, по милости Божией, мученики Христовы в момент кончины.
Глава пятидесятая.
Совет
Утром следующего дня Влас проснулся, когда мать уже ушла на работу. На столе в кухне он обнаружил записку с перечнем продуктов, которые следовало купить.