Гроент постоянно атаковал, а черноволосый эльс даже деревянный меч поднимал редко. Похоже его основная задача состояла в том, чтобы не споткнуться, что давалось ему с большим трудом. Визонг абсолютно справедливо назвал его ходячей неуклюжестью. Но несмотря на свою неловкость, парень явно счастливчик. Постоянно перемещаясь по стадиону он не получил ни одного удара, а Гроент напротив попадал под палки кессенгов. Внезапно один из замахов громилы всё же достиг Девятого, но тот так молниеносно взмахнул деревянным мечом, что не только отбил атаку, но и заехал Гроенту в челюсть.
Отвлёкшись, Эниер опустил оружие, и Фроуд воспользовавшись рассеянностью Ринта впечатал ему палкой по лбу, так что в глазах сверкнуло. Не медля не секунды, Четвёртый в прыжке обрушил своё оружие на голову Ринта. Эниер упал лицом в грязь. Ему повезло, что не потерял сознание, так как его партнёр, видимо желая окончательно разделаться с противником вновь попытался ударить его по голове, но Ринт вовремя откатился в сторону. Еле поднявшись, Эниер бросил гневный взгляд на Фроуда.
- Тебе, что никто не говорил, что лежачих не бьют?
- Я и собирался тебя не бить, а добить. – Фыркнул Четвёртый.
- Видимо понятие, тренировка, тебе ни о чём не говорит.
- Нас тренируют для настоящих сражений, вот и должно быть всё по-настоящему. – Фроуд вновь начал атаку.
Эниер в быстром рывке подобрал оборонённое оружие и уже ни на что не отвлекался.
К исходу отведённого времени все кессенги тяжело дыша опирались на свои деревянные мечи. Но отдых был кратким: пять минут, чтобы отдышаться и вновь в бой, уже стенка на стенку. Только после этого кессенгам дали полчаса на обед, а затем вновь на стадион для отработки и разучивания новых комбинаций уже с боевым мечом.
Эниер не мог вспомнить ещё одного такого тяжёлого дня. На вечернем построении он мечтал только о блаженной минуте, когда сможет рухнуть на свою кровать и уснуть. Он устал на столько, что не мог посочувствовать беднягам, оставленным на наказание или порадоваться, что сам не в их числе.
Визонг отправил часть отряда на повтор утреннего кросса, а затем велел выйти из строя тем, кто должен провести ночь на турниках.
Наказание на турниках считалось одним из самых тяжёлых, хуже только пытки в подвале. Провинившийся обязан был провисеть отведённое ему время держа согнутыми руки, и не касаясь подбородком перекладины. Не облегчало положение и то, что перекладина находилась под небольшим напряжением и ощутимо била током того, кто дотрагивался до неё. Разумеется, для рук отводилось отдельный безопасный участок, покрытый деревом.
Приказав провинившимся раздеться по пояс, визонг гадко ухмыляясь, следил, как половину новичков сразу же получила разряд током, прикоснувшись к перекладине. Эниер бросил взгляд на Девятого. Тот абсолютно спокойно скинул майку, ухватился за деревянную часть перекладины, подтянулся и замер над ней прикрыв глаза. Только немного дрожащие руки говорили о том, что перед ними не каменная стенка, а эльс из плоти и крови. Ринт завистливо прищёлкнул языком. Даже крепкий Гроент, наказанный за остановку на кроссе, тяжело дышал и ежесекундно дёргался, стараясь не опустить подбородок. То что девятый очень вынослив можно было сказать глядя на его тело. Он обладал гибкой талией, рельефным животом и твёрдыми объёмными мускулами. Но Эниера больше зацепило то, что он не показывал никаких эмоций, как будто Девятому совершенно безразлично, куда он попал. Услышав долгожданную команду: «разойдись», Эниер наплевав на ужин, сразу отправился в спальный корпус и мгновенно уснул.
Проснулся он когда начало светать. В коридоре слышалась какая-то возня. Должно быть висельники ( так кессенги называли наказанных на турниках) возвращались после тяжёлой ночи, чтобы поспать последний час перед подъёмом. Глядя на унылые безжизненные стены на Эниера опять напала тоска. Он больше не мог выносить однообразия этой жизни и не видел для себя будущего.
Пол скрипнул. Эниер прикрыл глаза, претворяясь спящим. Кровати в спальном корпусе были трехъярусные. Сквозь ресницы, Ринт видел, как на третью полку забрался Девятый, что невольно заставило Эниера хмыкнуть, так как на второй место Гроента. Этих двоих сама судьба упорно пыталась столкнуть лбами друг об друга.