Кто знает, может и впрямь не стоило говорить ему о болезни? Конечно, теперь будет переживать, не спать по ночам. Не шуточное это дело — туберкулез. А не сказать тоже нельзя, иначе детишек и жену заразит. Такая работа в больнице: стараешься вернуть человеку здоровье, и порой поневоле ранишь его душу.
Так и работала Фаина все эти дни: в темном кабинете, не видя лиц людей, до боли в глазах вглядываясь в неясные очертания на экране аппарата. Благодарных слов здесь она не слышала, потому что если человек оказывался здоровым, он считал, что так оно и должно быть, а если у другого находили болезнь, ему было не до благодарностей.
В рентгеновский кабинет зачастил Георгий Ильич. Однажды, смеясь, попросил Фаину.
— Просветите меня вашим чудо-аппаратом, Фаина. Я чувствую, с моим сердцем творится что-то непонятное, в особенности, когда переступаю порог вашего кабинета…
Фаина, конечно, приняла эту шутку и охотно согласилась. И разумеется, у Георгия Ильича сердце было здоровое, как говорится, «без видимых изменений». Фаина сказала об этом Георгию Ильичу, а он как-то загадочно улыбнулся: «Неужели вы не заметили мою болезнь, Фаина? У меня, как говорил Генрих Гейне, зубная боль в сердце…»
Все произошло просто: Георгий Ильич близко подошел к столу, за которым сидела Фаина, молча обнял за плечи и, отыскав в темноте ее губы, поцеловал. Фаину бросило в жар, в первый момент она не могла сказать ни слова, точно ее оглушило. Затем, опомнившись, она дрожащими руками отстранила от себя Георгия Ильича, проговорила сдавленным, прерывистым шепотом:
— Что вы делаете… Георгий Ильич. Уходите, сюда могут зайти…
Световидов положил руку на ее плечо, мягко погладил, успокаивая, но в голосе его тоже было волнение:
— Не бойся, Фаина. Я давно думал об этой минуте, поверь мне… Я люблю тебя, Фаина, слышишь? Не могу без тебя…
— Георгий Ильич, не надо здесь об этом… Там, за дверьми, больные… Уходите, Георгий Ильич, прошу вас…
По звуку шагов она поняла: Георгий Ильич направился к выходу. Но вот он остановился и ласково прошептал из темноты:
— Фаина, я приду к тебе. Нам обязательно нужно встретиться! Ты слышишь меня, Фаина?
Она не ответила. Закрыв лицо ладонями, она низко склонилась к столу. Все произошло так быстро и неожиданно. Правда, где-то в самом отдаленном уголке ее сознания уже давно жила робкая, несмелая мысль о том, что это должно произойти. Но она никак не была готова к тому, что это произойдет сегодня, вот сейчас…
В тот день работа у Фаины уже не клеилась, больных она принимала машинально, задавала привычные вопросы, а сама думала о другом. Кажется, несколько раз она задавала вопросы невпопад, но больные, должно быть, подумали, что врач очень устала. Когда очередь на рентген подошла к концу, она закрыла кабинет и поспешила в свое отделение. Когда проходила через широкий двор, сердце у нее забилось гулкими толчками, ноги как-то отяжелели, каждый шаг чувствовался всем телом, а каблучки будто прилипали к вязкой глине. И казалось, что люди смотрят на нее из всех окон, они уже обо всем знают и посмеиваются осуждающе: ай-яй-яй, как нехорошо, целуетесь в темном кабинете, а за стеной больные…
Забежав в ординаторскую, она в смятении остановилась перед зеркалом, поправила выбившуюся из-под шапочки прядку волос, провела пальцами по лицу. Щеки были горячими, точно после долгого бега. А прошла она всего-то шагов пятьдесят, от хирургического до своего отделения. Она все еще ощущала неровные толчки сердца, долго не могла успокоиться.
В зеркале ей был виден угол домика-изолятора. Мелькнула белая тень и скрылась, Фаина вздрогнула, словно ужаленная: в изолятор вошел Георгий Ильич.
Мало-помалу между Илларионом Матвеевым и хирургом Световидовым установились некие доверительные отношения. Этому способствовал небольшой и малозначительный, на первый взгляд, случай: Световидов приказал няне Сергеевне дважды в декаду менять Матвееву постельное и нательное белье, хотя другим больным меняли гораздо реже. Сказано было об этом громко, с расчетом, что больной за перегородкой все расслышит:
— Илларион Матвеев человек заслуженный, всю жизнь старался для общества. Наш долг — создать ему лучшие условия для скорейшего выздоровления. Позаботьтесь о дополнительном питании, слышите? Впрочем, я сам скажу на кухне…