— Марья Васильевна прислала за вами. Сказали, чтоб не задерживались.
— А кто она, эта Марья Васильевна? Что с ней?
Женщина оглядела Фаину с ног до головы, удивленно протянула:
— Марья Васильевна? Сколько времени живете у нас, неужто не знаете? Урванцева жена, Николая Иваныча. Сказали, чтоб срочно шли.
А-а, вот оно что, Урванцев — председатель Атабаевского райисполкома. Он занимает со своей семьей просторный пятистенный дом по Садовой улице. Это единственный в селе дом с балконом. Со стороны он выглядит очень нарядным: резные наличники, окрашенные белилами «слоновая кость», голубой палисадник, где растут пышные, раскидистые клены.
Фаина выключила керогаз и с сожалением подумала, что ей не удалось порадовать Томку наваристым украинским борщом. Томка вернется из школы, сунется искать поесть, обнаружит в миске недоваренный борщ и, конечно, заворчит: здрасте, сегодня Файкина очередь готовить, а она, видите ли, ускакала нивесть куда!
Тщательно повязав платок, чтоб не было видно «сосулек», Фаина схватила сумку, с которой ходила на вызовы к больным, и направилась вслед за женщиной. Едва она успела ступить во двор Урванцевых, навстречу кинулся громадный черный пес. Угрожающе загудела проволока, протянутая через весь двор, ошейник туго сдавил собаке горло, она вздыбилась на задних ногах, яростно оголив страшные желтоватые клыки. Фаина в страхе подалась обратно за ворота, но сопровождающая ее женщина со смешком успокоила:
— Проходите, не бойтесь. До крыльца не достанет. Пшел, поганец!..
Опасливо поглядывая на черное страшилище, Фаина бочком проскочила к крыльцу, опрометью взбежала по ступенькам. Пес за ее спиной продолжал глухо рычать.
Очутившись в полутемном коридоре, Фаина в растерянности остановилась: дверей было множество, она их насчитала целых шесть. Все это смахивало на купейный вагон. Помогла женщина. Она молча указала рукой на самую дальнюю дверь в конце коридора. Раздвинув тяжелый занавес из темно-малинового бархата, Фаина очутилась в небольшой спальне. На двухспальной кровати лежала очень полная, немолодая женщина в цветастом халате. Услышав человека, она сдавленно застонала и приоткрыла глаза, уставилась на вошедшую безразличным, отрешенным взглядом, как бы говоря: «Вот видите, как я страдаю… А вы все равно мне ничем не поможете, я знаю…»
Она заговорила расслабленным, капризным тоном:
— Спасибо, милая, что пришли… А Марфа, домработница наша, такая неповоротливая… Она вас в больнице застала?
Фаина ждала, что хозяйка предложит ей сесть, но та продолжала жаловаться на Марфу, на ее медлительность, нерасторопность.
— Вы можете присесть на койке? — прервала ее Фаина.
Сделав на лице страдальческое выражение, Марья Васильевна с видимым трудом поднялась. Под ней заскрежетала панцирная сетка кровати.
— Ах, если бы вы знали, как я мучаюсь с головой. Нечеловеческие боли… Простите, я не знаю, как вас звать-величать. Фаина Ивановна? Вы ведь у нас давно?
— Второй год…
— Ах, всего второй год… А родина ваша отсюда далеко? У вас там родители? Как вам нравится в Атабаеве? Вы еще не замужем?
Фаине стало неловко: незнакомая женщина, а так дотошно выспрашивает обо всем. Похоже, она вовсе забыла, для чего пригласила к себе на дом врача.
— О, я понимаю, вам, молодежи, в такой глуши приходится несладко. Мы с мужем здесь четвертый год, на моей памяти из Атабаева уехало столько молодых специалистов… Не приживаются… Я их понимаю, особенно девушек: им, бедняжкам, пора иметь свои семьи, а в Атабаеве это не так-то просто, вы согласны со мной? Женихов нет, парни уезжают в город и не возвращаются, самое большее, на что можно рассчитывать — это трактористы, шоферы… Ха-ха, какая же это может быть счастливая семья: она, скажем, врач, а муж — тракторист… Вероятно, и вы, Фаина Семеновна, недолго задержитесь у нас? Должно быть, примериваетесь в город?
— Нет. В Атабаеве мне нравится.
Урванцева осеклась и с недоверием посмотрела на Фаину.
— Ах, вот как… Вы знаете, я обычно обращаюсь к Георгию Ильичу, но сегодня он, по-видимому, выехал в командировку. Георгий Ильич мне положительно нравится и как врач, и как человек. У него такие манеры, обращение… Мне кажется, он один из лучших врачей в районе, не правда ли, Фаина Сергеевна?
Фаина на минуту смешалась, сбивчиво согласилась:
— Д-да, он хороший врач…
В ней росло раздражение против этой женщины: кажется, она должна бы знать, что любому врачу бывает крайне неловко, когда при нем так усердно хвалят другого. «Для чего меня вызвали сюда? Она здорова, совершенно здорова, просто наскучило лежать одной. Интересно, Георгий Ильич часто бывает у нее? Она изо всех сил молодится…» Чтобы отогнать неприятные мысли, Фаина принялась рыться в сумке, доставая резиновую трубку. Сухо спросила: