— Бессовестный ты человек, Илларион Максимович. Без совести и стыда! — гневно проговорила старая женщина. — Язык у тебя на такое поворачивается. Бесстыжая твоя рожа, хоть бы сапогом укрылся! Грязь да вонь за тобой убирают, ходят ровно за путным человеком, а он вместо спасибо… тьфу на тебя!
Старуха для формы в сердцах сплюнула и, дотянувшись до дверной ручки, сильно хлопнула. Матвеев искоса посмотрел в ту сторону, убедился, что няня действительно ушла, пробормотал невнятно:
— Мм, старая индюшка… Видали, тоже сосновская прислужка… Подслушала, стерва…
Торопливо попрощавшись, Краев выскочил из душного изолятора на воздух. По пути в редакцию в голове его все отчетливее вырисовывались строчки будущего фельетона. Ну да, материал сам напрашивался на фельетон, для обычной критической статьи в нем было слишком много остроты. Факты в основном подтвердились. Интересно, кто написал анонимку? Световидов до такого не снизойдет, это ясно. Кроме того, в больнице из персонала остаются еще двое мужчин: завхоз и шофер. Но им до лечебных дел, как говорится, ехало-болело. А Соснов, понятно, не станет сам на себя писать поклеп. Фу, смешно даже! Что касается женщин, то тут дело сложнее. Хотя замечено, что женщины во много раз меньше пишут разных там анонимок и кляуз, чем мужчины. Видимо, они предпочитают драться в открытую… Может быть, дело рук Матвеева? За что он так лют на Соснова? Нет, будь он автором анонимного письма, наверняка постарался бы скрыть от окружающих свою неприязнь к главному врачу больницы. Прикинулся бы этакой смиренной овечкой. А тут расшумелся на всю территорию, наверное, было слышно с улицы. По этой причине отпадает Матвеев как автор анонимки. Ох, чертовщина какая получается! Черт с ним, автором письма, главное — факты подтвердились. Теперь анонимка ни при чем, дальше дело пойдет само. Анонимка сделала свое дело, она как бы сняла курок с предохранителя, отвела собачку. Теперь ружье выстрелит и без ее участия. Обожжет, шарахнет дробью фактов!..
Костю немножко беспокоила мысль, что он не встретился и не поговорил с самим «героем» будущего фельетона — доктором Сосновым. Однако он успокоил себя тем, что фактов у него достаточно, с положением дел в больнице он ознакомился на месте, беседовал с людьми. Совесть его чиста. К тому же он живо представил себе доктора Соснова — хмурого, брюзгливого, вечно чем-то и кем-то недовольного. Собеседник не из приятных… Косте, по причине завидного здоровья, до сих пор не приходилось бывать на приеме у врачей, кроме как на школьных медосмотрах, тем более он не имел случая близко узнать хирурга Соснова. Изредка случалось видеть старого врача на улицах Атабаева, — тот неторопливой, грузной походкой шествовал со своей неизменной палкой, даже со стороны заметно, какой он неприступный, важный, признающий одного себя. Глыба каменная! Уж наверняка с таким несладко приходится, давит вокруг себя все живое, не смей слова поперек сказать!
Поразмыслив таким образом, Костя окончательно утвердился в своей правоте и, приближаясь к редакции, принялся лихорадочно придумывать заголовок к фельетону. Любой читатель в первую очередь галопом пробегает по заголовкам статей: «Так, это неинтересно… здесь скука… эту статейку можно посмотреть после… дальше, дальше… ага, стоп! Фельетон. Так, так, это мы прочитаем сейчас же, не откладывая газету. Ну, ну, кого они там?»
Примерно так рассуждает атабаевский подписчик, получив свежий номер районной газеты.
Костя мысленно представлял их на газетной полосе, старался увидеть свой фельетон глазами читателя. Гениальный заголовок носился в воздухе, но упрямо не давался в руки. «Они позорят честь белого халата»? Не то. Где-то уже было. «Микробы бюрократизма»? Скучновато. И незримо. Ага, вот еще: «Больница, которую надо лечить!» Пожалуй, здорово. Интригующе, читатель живо клюнет. Уж мимо такого заголовка равнодушно не пройдешь, дорогой подписчик «Светлого пути». Шлагбаум: остановись, прочти! А под фельетоном знакомая подпись: К. Бигринский. Ух, и молодчага же этот К. Бигринский, здорово прочистил медиков! Молодец, ей-богу, молодец, у парня голова что надо! Того и гляди, возьмут его в центральную прессу. Ого-го, в Атабаеве люди тоже не лыком шиты и не лаптем щи хлебают!..
В самом радужном настроении Краев зашел в редакцию, прямиком направился в кабинет редактора. Завидев молодого литсотрудника, Пис оживился, отодвинул от себя потрепанную папку, в которой хранились «входящие» селькоровские письма.
— Ну, докладывай. Не подтвердилась анонимка?
— Как раз наоборот! — торжествующе начал докладывать Краев. — Лично проверил, факты все правильные. Беседовал с врачами, гм… с больными, и все в один голос: главный врач зазнался, давит даже мало-мальскую критику в свой адрес. Неблагополучно в больнице, Павел Иваныч. Можно сказать, процветает культ личности…