Резкие и частые телефонные звонки прервали размышления Урванцева. С недовольной миной потянулся к аппарату: черт побери, не мог уйти минутой раньше!
— Да. Я. Что? Давайте.
Голос телефонистки с Атабаевского коммутатора слышен так отчетливо, будто она сидит всего лишь за фанерной стенкой.
— Вас, Николай Васильевич, вызывает междугородная. Соединяю…
В трубке пощелкало, затем послышался далекий, приглушенный сотней километров стального провода, голос:
— Алло, Атабаево? Это товарищ Урванцев? Сейчас с вами будет говорить Семен Петрович. Не бросайте трубку, минуточку.
Урванцев против своей воли весь напрягся в томительном ожидании, сердце забилось учащенно и неровно, мысли перескакивали с одного на другое, вспыхивали искорками, точно в сухую, без дождя, грозу: «Отчего звонит столь высокое начальство? Секретарь обкома… Ох, неспроста это! Хорошо, что не успел уйти, подумает — Урванцев всегда на месте. Будет трясти за молоко, не иначе… А может, за прорыв по мясу? Известно, начальство в район зря не звонит, чаще всего для разгона…»
Секунды тянулись выматывающе томительно, наконец, в трубке послышался знакомый глуховатый голос секретаря обкома:
— Атабаево? Это товарищ Урванцев?
— Да, да, я слушаю вас, Семен Петрович.
— Здравствуй, Николай Васильевич. Как вы там поживаете? Как у тебя со здоровьем?
— Спасибо, Семен Петрович, пока не жалуюсь. Живем ничего, нажимаем на ускорение темпов по сдаче живпродуктов…
— Да я не о том. Когда ждете домой первого секретаря? Не скоро приедет?
— Путевка у него кончается через неделю. К концу месяца, в крайнем, в первых числах декабря должен быть…
— Ага, ну, ну… Как у вас с погодой?
— Третьи сутки валит снег. Есть затруднения с доставкой кормов на фермы. Подтягиваем на тракторных санях.
— Хорошо. Синоптики обещают прекращение снегопадов, ожидаются большие морозы. Не дайте захватить себя врасплох, мороз не слаще бурана…
— Понимаю, Семен Петрович. Насчет морозов команду дадим.
— Не поздно? К морозам надо готовиться с лета, Николай Васильевич.
Боясь не расслышать или пропустить слово, Урванцев так сильно прижимался к трубке, что заныло ухо. Не глядя, нашарил в ящике стола большой лист бумаги с последней районной сводкой — на всякий случай.
— Вы меня слышите, товарищ Урванцев?
— Да, да, Семен Петрович. Сводку я могу сообщить…
— Нам известно положение в вашем районе… Скажите, вы когда последний раз видели Соснова? Да, да, главного врача вашей больницы. Как у него самочувствие?
— Мм… он работает. Сигналов от него к нам не поступало…
— Каких сигналов? Да бросьте, Урванцев, эту свою канцелярскую тарабарщину! Вы знаете, что Соснову скоро исполняется шестьдесят?
Этого вопроса Урванцев никак не ожидал, он застал его врасплох, как заморозок среди лета. Сводку о сдаче молока, мяса — это пожалуйста, он готов ответить вплоть до десятых процента, если бы его среди ночи разбудили и попросили обрисовать в цифрах положение в районе, он и тут ошибся бы самую малость — предрайисполкома Урванцев не жаловался на склероз, память у него была ухватистая. Но ему никогда в голову не приходило интересоваться такими маловажными в общем масштабе района деталями, как, скажем, день рождения главного врача Атабаевской больницы. Эта цифра была не решающей, она никак не влияла на ход дел в районе. Кроме того, людей почтенного возраста в Атабаеве не столь уж мало, и председателю райисполкома не вменено в обязанность в точности помнить, кому и когда исполняется шестой или седьмой десяток лет. Пусть даже они люди уважаемые, заслуженные…
— В данный момент не могу сказать, Семен Петрович. Если есть такая необходимость, я могу уточнить…
— Не уточнять надо, а знать, товарищ Урванцев! Людей своих надо знать.
В голосе секретаря начали угадываться сердитые нотки. Даже смягченные расстоянием, они, как казалось Урванцеву, иголочками впиваются в барабанную перепонку, пробивают ее и обжигают мозг.
— Таких людей, как Алексей Петрович Соснов, следует знать и беречь. Вы не первый год в районе, товарищ Урванцев. Увлекаетесь сводками, цифрами… Так вот, о Соснове: в январе, без малого через два месяца, ему исполнится шестьдесят лет. Прошу подготовить и выслать документацию, будем ходатайствовать о награждении его орденом. Да, да, он по меньшей мере заслужил Трудового Красного Знамени… Вы хорошо меня поняли, товарищ Урванцев?