Физические явления света относятся к духовным явлениям благодати Божией, как например, фотографическое изображение звездного неба к самому звездному небу. Всякий видимый предмет имеет какую-нибудь окраску, ибо при существовании физического света в видимой природе нет места совершенной тьме. Вот почему есть цвета темные, но совершенно черного нет. Разве только там, в подземных темницах и на дне морском, куда не может ни прямо, ни косвенно проникнуть ни один луч света и отразиться на чем-либо, чтобы изменить совершенную черноту на какой-нибудь цвет. Таково было и состояние каждого человека. В нем еще осталось место, он не дошел, как дошел дух злобы и ангелы, последовавшие за ним, до необходимой глубины зла, несмотря на то, что дух его был способен превратиться в мрак, как тело в прах, если бы Создававший его оставил и ни один луч Божественного света не проникал и не отражался в его духе. К счастью человека, в его духе осталась хоть некоторая способность к сожалению и раскаянию, и благодаря этому осталась способность воспринимать и распространять вокруг себя некоторые проблески Божественного света.
При создании человека Творец заключил дух человека в телесную храмину, устроенную с непостижимой премудростью и предусмотрительностью. Соединением бессмертного и могущественного духа с слабым естеством плоти Творец сокрыл от самого человека могущество его духа. Этим предохранил его от возможности возмечтать о себе в пасть в безысходную глубину гордости и отчуждения от своего Создателя. Таким образом, дарованное могущество духа в разуме и воле было временно ограничено и стеснено до установленного срока, подобно тому, как родители во многом ограничивают своих детей до их совершеннолетнего возраста. В возмездие за это ограничение человеку было дано господство в царстве животном, растительном и ископаемом, вверенных ему Богом на правах властелина, возделывателя и хранителя. Но и тут поставлено некоторое ограничение власти, дабы научать согласовывать свою свободу действий с волей Божией. Надобно полагать, что испытание, поставленное ему в виде заповеди, было необходимо, чтобы утвердиться и сделаться способным пользоваться дарованной ему свободой уже без всяких ограничений, когда наступит определенный ему предел совершеннолетия. По всей вероятности, началом совершеннолетия первозданного человека был бы поставлен тот предел, на котором естество животное, покорившись духу, вполне слилось бы с духовным. Быть может, что человеку суждено было со временем сделаться вполне духовным и не служить более местом тесного заключения для могущественного и свободного духа. Иначе говоря, владычественный образ Божий должен был воссиять в теле человека и тогда оно не ощущало бы в себе свойственные веществу несовершенства и нынешнего смертного разложения. В таком, но неложному упованию, состоянии, мы чаем воскресения мертвых и изменения тех, которые будут жить на земле в славное второе пришествие Христово, как открывает о том Апостол Павел: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие» (I Кор. XV, 51–53). «Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы, живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших; потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес. IV, 15–17).
Творец мира благоволил непосредственно создать человека из праха, дабы память такого происхождения была всегдашним источником смирения его пред Богом. Сознание своего ничтожества могло привести человека к вечному источнику блаженного упокоения в Боге, в духовном смирении и духовной нищете. Таким-то образом вещественная оболочка человека должна была послужить ему к приобретению высочайших духовных добродетелей. Это же назначение она сохранила и после падения человека, ибо непрестанная мысль о телесной смерти, соединенной с возвращением в прах, служит предохранением от смерти духовной, усвояемой постепенно чрез погружение души в гордость и другие смертные грехи.
Соответственно человеку и видимый мир, для него назначавшийся, должен был возникнуть непосредственно силой Божией из ничтожества, дабы этим самым про поведывать славу и величие Создателя своего. После падения человека он сохранил свое первоначальное назначение, ибо на каждом шагу свидетельствует человеку о величии Творца и о его собственном ничтожестве. Малейшего нарушения естественного порядка равновесия сил в природе достаточно, чтобы привести человека в трепетное изумление и панический страх, при котором вся мудрость и предусмотрительность мгновенно рассыпаются в ничто. Огонь, вода, воздух, суша едва выйдут из установленных им пределов, — человек теряет силы бороться с ними, и пораженным ужасом — отступает, а захваченный врасплох — погибает. Пожары, наводнения, бури, землетрясения, засухи, моровые поветрия и проч. предъявляют человеку сплошь и рядом его ничтожество. Легко заметить даже, что человек тогда чаще всего встречается с подобными нарушениями естественного порядка в природе, когда возмечтает о себе, когда забывает свое происхождение из праха и оставляет свои обязанности в отношении к Создателю своему.
Какие последствия возникают для могущественного и по существу своему свободного духа человека, когда под бременем своей вещественной оболочки, или подавляемый грозным величием природы, он обращается к ясному сознанию своего бессилия и ничтожества? Несомненно, что вместе с этим сознанием дух человека желает найти поддержку у всемогущего Создателя своего, чего и достигает чрез раскаяние и мольбу о помиловании. Этим самым постепенно созидается и возрождается в человеке дух спасения, то есть, вполне благоустроенное, светлое, заключенное в известные пределы, точно управляемое и плодотворное состояние духа, при котором он перестает представлять из себя зрелище пустоты и неустроенной тьмы.
Человек в состоянии падения, а следовательно и каждый из людей в этой временной жизни может быть назван, по выражению митрополита Филарета, землею еще неустроенною и пустою. По всеблагой воле Отца, чрез Ипостасную Премудрость в Духе Святом созидается и совершается в нем спасительная жажда примирения с Богом, желание освободиться от тягости греховного мрака. Это состояние человека может быть поставлено в параллель с состоянием земли пустой и неустроенной, какой изображает ее Моисей, повествуя о начальном творении. Пред своим просвещением она была бесплодна и окружена непроницаемым мраком, хотя Дух Божий уже носился над водами, влагая в них семена жизни. Так и человек в состоянии падения ничто иное, как мрак, обуреваемый страстями, требующий просветления свыше спасительным светом Писаний, дабы дух его озарился тройственным светом святой веры, любви и надежды на Бога и вечную жизнь. Просвещение этим тройственным светом может быть поставлено в параллель с первым из числа шести дней творения. Это только начало созидания в человеке того, что называется духом спасения. Митрополит Филарет в записках на книгу Бытия проводит подобную параллель между шестидневным творением и созиданием в падшем человеке возрожденного духа спасения, до того блаженного дня, когда «весь человек воссозидается во образ Сына Божия: ибо тогда совершенно в него вселяется, в нем живет, в нем владычествует, в нем покоится, его освящает Святый и во святых Почивающий» (Зап. на кн. Бытия, ?, стр. 33).