Пока офицер кричал, чтобы никто не открывал огонь, я думал. Почему в меня целятся, только стрелки на турелях? Где остальные? До заслона из хаммеров, метров 10 не больше. Освещенные фарами Каймана лица за орудиями прекрасно видны, а вот другой пехоты нема. Это что их всего 6 человек что ли? И все? Да, в принципе неважно. Скорости хватит, чтобы убрать их всех, но опасность для головной машины все еще высока. В способность выдержать несколько выстрелов из М1, я не сомневаюсь, а вот М19 это уже проблема. Шальная 40 мм плюха и группа окажется в опасности. Если целью выберут меня, то все сложится благоприятно, а если нет…
Дальше я не успел додумать, так раздался хлопок за спиной, и один из гвардейцев выплеснул красную струю в воздух. Неизвестный стрелок пробил ему сонную артерию. Зажглись дополнительные фары и прожекторы на наших транспортах, ослепляя мародеров. Меня эта участь миновала, потому как я стоял спиной к мощным галогеновым лампам, в отличии от армейцев. Дальше действовал на автомате. Глок врезался в затылок захваченного офицера, а сам я рванул в сторону импровизированного блокпоста, одновременно поднимая свой пистолет. Воображение рисовало, что пальцы солдат уже сжались на рукоятках и вдавливают спусковые клавиши пулеметов и гранатометов. Я все ждал, когда в меня, или что хуже в колонну, полетят подарки. Выстрел из пистолета последовал, через долю секунды после оглушения будущего языка. 9 мм пуля вошла в глазницу и вырвала кусок черепа гвардейца, окрашивая крышу «Хамви» в красный. Последовал второй выстрел неизвестного снайпера, и усатый паренек лет 20 не больше, упал внутрь салона, с развороченной грудной клеткой. Чуть довернув пистолет, я снова нажал на спуск и еще одна приоритетная цель приказала долго жить. Ослепленные внезапным светом и огнем со стороны гражданских, эти вояки растерялись и не успели даже выстрела сделать. Конечно скорость была большой, но все же не как у Флэша в комиксах. И 4 турели вполне могли бы меня достать. Совокупность факторов и охренительное везение. Что тут еще скажешь?
Обойдя машины и так никого и не обнаружив, я дал команду, что все чисто. Нужно было допросить главного лежащего сейчас в отключке и поблагодарить снайпера, что нас всех спас, но при этом нарушил приказ.
Когда подошли мои боевики, я задал вопрос, на который уже знал ответ:
— И кто такой точный? — вперед вышла Инга, и виновата протянула свой ремингтон.
— Прости я нарушила приказ, можешь забрать оружие. — судя по голосу он действительно чувствовала вину, но вот в глазах не наблюдалось и намека на это.
— В следующий раз думай прежде, чем что-нибудь делать! Если бы их было больше или если бы ты промахнулась, мы бы все уже отправились на тот свет, и я в первую очередь. Не знаю, как ты, но я еще хочу пожить, а если и умереть, то точно не по вине выходки малолетки.
Инга покраснела, но не от стыда, а от гнева, что распирал ее изнутри. Она хотела помочь, и не желала, чтобы Влад пострадал. Тем более все кончилось хорошо. Чего он возмущается. Девушка надеялась, что Игрок ей поможет справится с врагами. И так и получилось. Чем он недоволен и зачем обзывается? Все что было нужно это признать ее заслугу, она ведь старалась.
— Я не ма-ло-лет… — попыталась по слогам произнести красноволосая, но была перебита.
— Мы все живы и это главное. В следующий раз, просто сначала думай. Сегодня несмотря на невыполнение приказа, ты молодец! — я уже знал, что подростковый характер сложная штука. Гноить за инициативу точно не лучший педагогический метод воспитания. Всего то нужно направить энергию красной фурии в определенное русло, и получишь безмерно преданную, лично тебе, смертельную машину. Выявить ошибки, поругать, а затем похвалить. Алгоритм кнут-пряник, еще не утратил своей актуальности. Теперь она будет знать, чего лучше не делать, чтобы не нарваться на комплимент. Глядишь и голову начнет включать в повседневной жизни. А похвала и собаке приятна, а мне право не сложно, тем более, что Инга заслужила.
Девушка недоверчиво смотрела в глаза черноволосого парня. В прошлой жизни ее мать постоянно говорила, «из такой как ты, ничего не получится». И во многом, она была права. Сколько себя помнила Инга, никогда ее не хвалили. Даже в детстве, она старалась получать хорошие отметки, и мать ни разу не сказала, что гордиться ею. Напротив, старшая Флеминг всегда подчеркивала, что если бы не беременность, то она выбилась бы в люди. А эта обуза перечеркнула все планы стать певицей и теперь женщина, вынуждена прозябать в дыре, и работать официанткой. Неплохой способ общение с собственным ребенком не находите? Во время этих речей обуза стояла пряча глаза, в которых не было слез. В них была несгибаемая воля стать лучшей матерью чем есть у нее.