Как я могла игнорировать знаки? Что со мной произошло? Где-то по пути я превратилась из крутой «надеру всем зад» девчонки в человека с приклеенной «пни меня» табличкой на спине.
— Проблема в том, Аарон, что ты не такой хороший лжец, как тебе кажется. Просто мне понадобилось время, чтобы понять это.
— Хватит, Сьюзи, — шипел он. — Мы поговорим об этом позже.
— Нет. Я думаю, мы должны обсудить это сейчас.
Он исказил свое красивое лицо и ударил плоской стороной ладони по столу, заставив его задрожать. Заставив меня подпрыгнуть на своем стуле. И, черт возьми, если все и раньше замечали, что что-то происходит, то теперь знали наверняка.
— Ну все, — крикнул он. — С меня хватит. Мы закончили.
— Эй, — сказал Ларс своим глубоким голосом. — Успокойся.
— Да. Мы закончили. — Я положила салфетку на стол, встала во весь рост и расправила плечи. Этот придурок ни за что не увидит моих слез. Я отказываюсь доставить ему такое удовольствие. — Счастливого пути, Аарон.
Глава 2
— Мне показалось, что я кого-то услышала. — Тетя Сьюзен, моя тезка, присоединилась ко мне на ступенях своего дома. Было немного за девять, вечер, когда Аарон собирался улетать.
Она владела старым коттеджем с двумя спальнями в Балларде. Дом явно переживал лучшие времена. Но для всех намерений и целей это все еще был мой дом. В детстве я чувствовала себя желанной гостьей только здесь. Оба моих родителя были слишком заняты своей жизнью после развода, чтобы уделять время детям. Эндрю просто хотел ходить к своим друзьям. У тети Сьюзен, однако, всегда находилось время для меня. Поэтому, конечно, я бежала сюда, когда моя жизнь шла наперекосяк. Это было мое безопасное место. Мое убежище. Несмотря на то, что с годами оно стало побитым и заваленным хламом.
— Сьюзи. — Она плотно обернула вокруг себя свой розовый флисовый халат и заправила прядь длинных серебристых волос за ухо. — Что ты делаешь, сидя здесь в темноте?
— Я работала над тем, чтобы зайти в дом. Просто хотела сначала взять себя в руки. — Ночь была чертовски холодной. Я закуталась в шерстяное пальто с черным шарфом Alexander McQueen, плотно обмотанным вокруг шеи, и шумно высморкалась в салфетку. — Мы с Аароном расстались.
— О, милая моя. — Она обхватила меня за плечи и сжала. — Мне так жаль это слышать.
— Ни тебе, ни Клео он даже не нравился. Это должно было стать серьезным тревожным сигналом, но почему-то не стало. Я не знаю, о чем, черт возьми, я думала.
— Мы не всегда можем помочь тому, куда ведет нас наше сердце.
— Да. — Я икнула и смахнула слезы с лица. Мой макияж, должно быть, был в полном беспорядке. Наверное, я выглядела как уродливая клоунесса с разбитым сердцем. Это было не так уж далеко от истины. Аарон достаточно долго относился ко мне как к посмешищу. И я позволила ему - давайте не будем забывать об этой чертовски важной детали. — У меня действительно были чувства к нему. Я думала, что у нас все получится. Но теперь...
Она ничего не сказала. Просто терпеливо ждала, пока я изливала свои горести. Как и всегда. От нее пахло лавандой, которую она собирала с кустов перед домом и засовывала в ящики с одеждой. Некоторые вещи никогда не менялись.
— Он встал и объявил за ужином, что не может дождаться, чтобы испытать все, что может предложить Лондон, — объяснила я хриплым голосом, благодаря раздражённому от слез горлу. — Потом он смеялся и подмигивал. А потом у него хватило наглости сделать вид, что это ничего не значит, и обвинить меня в том, что я устроила сцену, когда я спросила его об этом.
— Вот идиот. — Тетя Сьюзен щелкнула языком. — Насколько я помню, твой отец пытался провернуть тот же трюк с твоей мамой. Запугивал ее, чтобы контролировать историю и заставить ее сомневаться в себе. Развод с моим братом был самым умным поступком в жизни этой женщины. Кроме того, что позволила тебе проводить так много времени со мной, конечно.
— О, черт. — Я фыркнула и посмотрела на нее. — Это ты сейчас тонко намекаешь, что я искала своего отца-мудака в мужчинах, с которыми встречалась?
— Думаю, я более тонко сказала тебе, что ты преуспела в этом поприще.
— Отлично.
Она прижала поцелуй к моему виску.
— Век живи - век учись.
— Но мне уже тридцать. Я должна разбираться лучше!
— Прошу прощения. Мне почти шестьдесят, и я все еще узнаю что-то новое о себе и своем месте в этом мире и в том, что за ним, — мягко упрекнула она. — Некоторые уроки занимают столько времени, сколько они занимают. Их нельзя торопить. И вопросы, оставшиеся с детства, могут быть одними из самых трудных для преодоления.
— Наверное, да.
— Мне жаль, что твое сердце болит. Но, по крайней мере, теперь ты знаешь, что просто хочешь его. Но ты не нуждаешься в нем.
— Знаю.
Она мудрено кивнула и сказала:
— Иногда бывает трудно быть одной. Не иметь кого-то особенного. Хотя, он никогда не относился к тебе так, как будто ты особенная, не так ли?
Я вздрогнула и промолчала. Что было показательно.
— Ты замечательная, яркая и такая красивая, что ослепляешь меня. Не соглашайся на меньшее, чем тебе причитается, дорогая моя.
— Спасибо.
— В любое время, — сказала она. — Хочешь зайти и выпить чашечку какао?
Я покачала головой.
— Нет, спасибо. Я пойду домой и немного посплю. Нужно еще сообщить хорошие новости Клео.
— Справедливо. А мне пора в постель. В последнее время все было так напряженно, что мне бы не помешал хороший сон. — Она зевнула и сжала мое плечо. — Как насчет завтрака завтра утром? Мы могли бы приготовить вафли?
— Это было бы здорово.
***
На следующее утро я впустила себя в дом тети Сьюзен. Проснувшись с головной болью от всех этих слез, я нанесла около контейнера консилера, выпила немного тайленола и надела свою самую удобную одежду. Мешковатые джинсы, толстовку с капюшоном и кроссовки для бега. Одежда, чтобы спрятать и успокоить меня. Правда, она все равно была черной, потому что практически все, что у меня было, было черным.