– Ну вот, щас тебе и будет за что, – грозно произнёс мент, положив трубку.
– Да врёт он всё. Ни чё я у него не вымогал, стукнул только пару раз по башке. Он и обосрался со страху, и стал угрожать, что посадит меня. Вы б ещё вспомнили, как я маленький велосипеды угонял, – вдруг решил играть почти в открытую Витала, зная, что свидетелей не было. Из прошлых встреч с этим «дедушкой» он знал, что тот уважает смелость.
– Ну-у, знаешь… Срок давности еще не скоро истекёт… Просто поймать тебя не могли.
– Да я и не прячусь, Чё меня искать?
– Ну да. Тебя даже родная мать найти не может. Опять заявление написала на розыск.
– Серьёзно, что ли? – с неподдельным удивлением спросил Витала.
– А смысл мне врать, – сказал «дедушка» и взял из рук вошедшего какие-то бумаги. Посмотрев их, он сказал подчинённому: – Иди скажи Тараненко, что нашёлся этот… «Витала с автовокзала». Пусть позвонит его матери на работу, чтоб приехала. Что там, кстати, с этими?
Подчинённый отрицательно покачал головой и «дедушка» сделал ему знак, чтобы он крутил. Витала сразу понял, что речь идёт о пацанах, которых распихали по разным кабинетам и допрашивали. Он даже не обратил внимания на сарказм и явную насмешку в голосе мента, к этому уже все привыкли. Думал только о том, что говорить. После того как подчинённый вышел, он спросил:
– Мать-то зачем?
– Как зачем? Дело по розыску надо закрыть, заявление же было. Да и вещички, чтоб тебе привезла на тюрьму, – «дедушка» хитро посмотрел на Виталу и спросил: – Или будешь говорить?
– А что говорить?
– Дурака не руби. Так знаешь Островского и Каратаева?
– Знаю, конечно, раз меня с ними видели, – пожал плечами Витала. – Просто фамилии я не спрашивал ни у кого никогда, вот и ответил первый раз, что не знаю. Но меня никто никуда не ставил. Сами просто там собираемся. Кто-то на «зелёнке» собирается, кто-то на ДОСА, а кто-то и просто во дворах…
– А вы, значит, на автовокзале? – усмехнулся «дедушка», но тут же серьёзно, почти со злостью произнёс: – Так вот что я тебе скажу! Если тебя. туда старшим никто не ставил, значит, спрос тогда будет с тебя самого. Если ещё одно заявление по. грабежу будет с автовокзала, я говорю всем блатным в городе и на зонах, что это вы бомбите крестов на автовокзале, которые везут коноплю на двадцать третью зону. Ты меня понял?! Тогда тебя не только в тюрьме, тебя и здесь в городе пришьют на хрен. И вот тогда ты вспомнишь дедушку Придиуса. Ты меня понял?!
– Я же не могу всех контролировать, – пожал плечами Витала. – Сами никого трогать не будем, это точно…
– Так вот, значит, делай так, чтобы и другие не трогали. Или спрос будет с тебя. Заяву эту я пока попридержу. Плащ снимай, кстати, его опознавать будут, заявление было.
– Да не может быть! – Витала аж подскочил, вспомнив, каким довольным был тот парень, с которого он снял этот плащ. – Я его лично сам купил у пацана.
Видимо, в этот момент Витала выглядел настолько правдоподобно, что мент сам засомневался. Но всё же сказал уже не так уверенно:
– Снимай-снимай. Такой же плащ сняли с человека в городе. Если не опознает, обратно заберёшь.
Витала не стал спорить и снял плащ. Дверь открылась, и зашёл один из сыскарей по фамилии Титаренко. Витала был знаком с ним только визуально, потому что ещё с год назад розыском без вести пропавших занимался другой человек. Хотя этот мог заниматься не только пропавшими.
– Мать приехала его? – спросил у него «дедушка». И несмотря на то что тот отрицательно покачал головой, сказал: – Забирай.
Сидя напротив матери уже дома, куда Титаренко сам доставил его на служебном «бобике», Витала слушал причитания матери о его поведении. Это было уже не в первый раз, когда он исчезал из дома надолго, и эта сцена тоже была для него привычна. Даже слова повторялись одни и те же: