Ещё на подходе он услышал, как армянский торгаш рассказывал о броске в него брикетами, активно жестикулируя и показывая на своё пострадавшее лицо, на котором уже, кроме небольшого покраснения, ничего не было. Пользуясь тем, что его тут никто не видел, Витала подошел ближе и стал смотреть на реакцию мента, делая вид, что рассматривает какой-то товар. По виду человек в форме напоминал ему простого участкового, но мог оказаться и с горотдела.
– Понятно, – перебил мент пламенную речь армянина и что-то отметил у себя в планшете. – Сколько, говорите, забрал?
– Восемь! Восемь штук забрал, и ещё вон сколько попортил, покрошил! – горячо продолжал армянин, показывая зачем-то ещё и на пальцах.
– Неправда, – вмешались в один голос его соседи, – ничего он не забирал. Но кинул в него много, целую стопку взял и кинул.
– Ты что говоришь?! Не видел, что ли?! – начал возмущаться армянин, но милиционер его перебил:
– Ну-ка подождите, не кричите, – строго сказал он ему и повернулся к другим продавцам. – Так забирал или нет?
– Нет, ничего не забирал, товарищ милиционер, – опять почти в один голос стали говорить соседи. – Он взял сначала много, как раз штук восемь, может быть, а потом резко как кинет их ему в лицо…
– Зачем же обманываете? – укоризненно посмотрел мент на армянина и взял один брикет риса.
– Как обманываю?! Зачем их слушать, дорогой, они ничего не видели… Их вообще два был… – начал возмущаться армянин, но милиционер не обращал на него внимания и с интересом рассматривал брикет риса.
– Не двое их было, а один… – настаивали его соседи.
– Может, вы некачественным товаром торгуете? – уже придя к какому-то выводу и не слушая больше никого, спросил милиционер. Он отломил маленький кусочек от брикета и осторожно засунул себе в рот.
– Как некашесвеный?! На ешь! Смотри, пробуй! Самый хороший у меня, самый сладкий! – возмущённо говорил армянин, суя всем стоящим вокруг по брикету на пробу.
Витала постоял ещё немного, довольно подумав про себя, что менты, оказывается, не такие уж и козлы, как все считают. Хотя может оказаться, что будь этот продавец русским, органы бы верили ему. Витала мысленно похвалил Кравца за то, что он начал нападать после того, как Лёс ушёл. И сделал вывод, что если ничего не похищено или, по крайней мере„никто не видел, как что-то было похищено, то менты принимают такие заявления неохотно и, скорее всего, никого и не ищут.
Ещё раз одобрительно посмотрев на человека в форме, Витала направился к выходу. Он решил не подходить сегодня к кооператорам, раз уж не догадался сразу оставить кого-нибудь рядом-с ними, чтобы если они подойдут к ментам, то он бы знал об этом. Теперь он думал подойти завтра или даже послезавтра, когда его не ждут. А сегодня вечером решил съездить ещё раз на Слободку к Инне. Может, она всё-таки захочет с ним поговорить. Наряду с деньгами, автовокзалом и кооператорами, она так же не выходила теперь из его головы.
Алёна с опаской поглядывала теперь на каждого покупателя мужского рода, подходившего к ней. Она даже пожалела, что вообще смотрела в сторону этого парня в плаще, который подходил сегодня к Андрею. Может, если бы она так не смотрела, он и не обратил на неё внимания. А так она вздрагивала сейчас от каждого обращения к ней и со страхом ждала вечера, когда этот парень подойдёт к Андрею ещё, как он говорил. Она даже хотела уйти с рынка пораньше, но отец заедет за ней только вечером, а нести самой тяжёлые сумки она не могла.
– Андрюш, – повернула она в очередной раз своё озабоченное лицо к соседу, – и что ты будешь делать? Деньги давать?
– Нет, я что дурак, что ли. Уеду отсюда часа в три, а вечером у меня встреча с человеком, поговорю с ним на эту тему;
Андрей вел себя пафосно, как будто бы ничего не боялся. Но Алёна безошибочно читала страх в его голосе и даже в лице, когда он постоянно смотрел по сторонам. И это его состояние передавалось и ей.