– Же-ня, сюда ско…
Витала вновь сжал её горло и крикнул прям в лицо:
– Ну-ка говори, сука, где твои дружки живут! Или я тебя изуродую прям здесь!
Задыхаясь, она всё ещё продолжала брыкаться, и пацанам пришлось держать и её ноги.
– Говори, бл…дь, падла рыжая, где они живут! – опять крикнул ей Витала и ослабил хватку, чтобы она могла дышать и говорить.
– Не трогайте меня, отпустите, – прохрипела кооператорша.
– Давай говори быстро, сука! – крикнул ей в ухо держащий её с одного боку Дон. – Или мы отье…ём тебя щас по кругу.
Глаза её подруги, которую удерживал один Слава, округлились и повернулись в сторону двери в подвал. Это заметил Филипп и подал знак Кравцу, который стоял у входа. Слава по-прежнему зажимал рот подруги, и она сильно замычала через нос, когда на пороге появился её муж. Он сделал зверское лицо и с диким криком кинулся на Славу, но был сбит сильным ударом Кравца, который тут же напрыгнул на него сверху и стал бить его кулаками по затылку, пытаясь оглушить. Тот никак не отключался и дико кричал. Но этот крик подействовал только на рыжую, которая до этого момента надеялась, вероятно, только на него. В её глазах, в которых и без того был страх, теперь был настоящий ужас.
– Отпустите, пожалуста, я не знаю где они, – хрипела она.
– Ты чё, тебя в натуре трахнуть здесь, что ли?! – Витала дышал ей прям в лицо. – Ну-ка разденьте эту суку, а то она думает я шучу…
Пацаны стали срывать с неё одежду. Она отчаянно сопротивлялась и хотела кричать, но Витала опять сдавил ей горло. раздеть полностью не получалось, как только её руки отпускали, чтобы снять олимпийку от спортивного костюма, она начинала махать ими и пытаться оторвать руку от своего горла,. Поэтому ограничились только тем, что расстегнули эту олимпийку и спустили трико до колен.
– Только не надейся, что я сам тебя трахать буду, – зло сказал Витала и, порвав ей ещё футболку, под которой не оказалось лифчика. Осмотрелся вокруг и сказал: – Подайте мне вон ту бутылку.
Ему в руку сунули пустую бутылку из-под растительного масла. В подвале было довольно грязно и бутылка была вся в каких-то жирных и грязевых пятнах.
– Сорвите ей трусы, – сказал Витала и как только держащий её руку с другого бока Дон дернул за трусы и разорвал их, опять прорычал в лицо кооператорше: – Щас я тебе эту бутылку в пи…ду засуну, и разобью её там, если не скажешь…
Она с ужасом в глазах отчаянно заметалась, пытаясь что-то сказать, но получался только хрип. Витала прислонил бутылку к её половому органу и сказал, отпустив горло.
– А ты думала я шучу?! Твои быки мне все рёбра поломали, мне не до шуток! Давай говори, где они…
– Я не знаю! Клянусь, я не знаю. Это Степаныча дружки какие-то, я им деньги плачу, чтоб они меня защищали. Заставляют платить.;.
– Что-о?! – закричал Витала, перебив её. – Заплатила им, чтоб они мне рёбра переломали?! Теперь мне, сука, платить будешь, чтобы я лечился! Поняла, бл…дь?
В этот момент Кравцу всё-таки удалось вырубить мужа подруги. И как только тот перестал кричать, его жена каким-то невероятным усилием вырвалась от Славы и с криком кинулась к мужу.
– Заткни ей пасть! – рявкнул Витала и повернулся опять к рыжей. – Не слышу! Ты поняла меня?!
– Да, – всхлипнула кооператорша. Она уже не пыталась кричать и только плакала. Витала отпустил её горло, взявшись за разорванную футболку.
– Сколько ты им заплатила?!
– Я ещё не платила, – ответила она, продолжая плакать.
– Ты мозги не е…и! Сколько заплатишь?!
– Сто пятьдесят в неделю сказали…
Витала растерялся. Для него это было что-то новое, ведь он с детства привык, что зарплату родители получали только раз в месяц, максимум два, если брали аванс. И стипендию он и раньше забирал только раз в месяц, учась ещё в первом училище, где учащимся платили только по десять рублей. И сейчас обложил данью крестов со второго училища, с которого его так же выгнали. Но тоже рассчитывал получать с них только раз в месяц. А тут эта рыжая кооператорша будет платить каждую неделю по столько, сколько его родители за месяц получали. Да ещё и за что? За то, чтоб её защищали от него же! Сначала он даже не нашёл, что сказать, и на несколько секунд замолчал. Потом, чувствуя, что может выглядеть растерянным не только в глазах своих друзей, но и перед кооператоршей, он приблизил к ней своё злое лицо и произнёс первое пришедшее в голову разумное решение:
– Ты эти деньги нам отдавать будешь. А этим быкам скажи, что если имеют чё-то против, в пятницу вечером пусть приходят на ДОСА. Поняла? Так им и скажешь. А к тебе будет каждую неделю подходить человек от меня…