Всё поняла?
Она закивала головой. С мокрого от слез и соплей лица при этом закапало, и Витала дал знак Филиппу отпустить руки. Она сразу стала вытирать лицо, все ещё плача.
– И учти, – сказал Витала, помахивая перед её глазами бутылкой. – Если в ментовку на меня заявите, тебя всё равно мои друзья поймают, и эту бутылку тебе в пи…ду засунут и разобьют… Твоей подруги это тоже касается.
Я эту бутылку даже с собой возьму, она как раз подходящая, грязная такая… – он дал знак Славе, чтобы отпустил подругу. – Всё, уходим…
Когда Слава отпустил вторую женщину, она снова закричала и кинулась к мужу, который уже стал приходить в себя. Парни вышли из подвала и пошли по дороге, беспокойно озираясь по сторонам, потому что вблизи подвала крики и плач были слышны. Но на улице никого не было, и они расслабились и даже заулыбались. Витала был доволен, что никто из пацанов не бил тёток, что хватило только угроз. Омрачало, конечно, немного то, что она наверняка точно не знала, где живут эти вчерашние герои. Но мысль о будущей получке каждую неделю согревала.
– А ты где прикол этот взял, Витала, бутылку в пи…ду засунуть? – весело спросил Филипп. – С неё аж потекло от страха…
– А-а, – только сейчас опомнился Витала, что несёт грязную жирную бутылку, и зашвырнул её в кусты. – Да в детстве в войну на стройке играли, и в одной комнате нашли тётку пьяную. Ноги раскляченные, а из пи…ды горлышко торчит от бутылки. Лёша толстый подошёл, придурок, и отбил это горлышко камнем, а бутылка вся треснула. Потом из-за угла смотрели, как её «скорая» увозила. Мы ж тогда пересрали, да сами «скорую» вызвали…
– Пи…дец той тётке пришёл. По-любому е…аться уже не сможет, – с видом знатока сказал Кравец.
– Да там бичиха какая-то была, – махнул рукой Витала. – Но один х…й, как кровь у неё пошла тогда, обосрались все… Ну ладно, вы давайте на автобус, я ещё здесь побуду пока, посмотрю за обстановкой.
– Я с тобой, – тут же отозвался Кравец.
– Нет, – тут же оборвал его Витала, пока ещё кто-нибудь не проявил солидарность. – Вы езжайте к крестовне на Плеханку, там Лёс с Родей, может, им помощь нужна. А здесь я и сам посмотреть смогу.
Они кивнули и пошли в сторону автобусной остановки. Когда спешки не было, на такси они не разъезжали, Витала и сам частенько ездил на автобусах. Когда они отошли достаточно далеко, Витала развернулся и пошёл в сторону дома Инны.
Дверь открыла опять мама, но в этот раз она просто поздоровалась в ответ и сразу пошла за Инной, не сказав больше ничего. И не слышно было, чтобы она сказала что-то Инне по поводу его плаща, который он надел ещё с наступлением вечерней– прохлады. Когда он услышал шаги Инны, он опять испытал какое-то волнение в груди и только сейчас вздохнув почувствовал боль внизу рёбер. Видимо, во время расправы с кооператорами горячая кровь и адреналин заставили его забыть о сломанных рёбрах. Теперь же боль вернулась вновь, и он стал сдерживать дыхание.
Инна вышла в домашнем халате и тапочках, и виду неё был растерянный.
– Ты что? – удивлённо спросила она. – Не боишься ходить сюда? Могут же опять избить…
– Волков бояться, в лес не ходить, – улыбнувшись, ответил он. – Одевайся, пойдём погуляем.
– Нет, – сразу уверенно ответила она, – нет-нет-нет, ты что. Я никуда не пойду здесь больше гулять. Здесь одни бандиты живут…
– Да ладно тебе, – усмехнулся Витала, но сам подумал, что лучше здесь действительно не гулять. Во-первых, эти быки вчерашние могут где-то тут рядом жить, если случайно нарвался на них именно здесь. А во-вторых, не так далеко и тот подвал, в котором они только что устроили, как сказали бы следователи, злостное хулиганство и вымогательство. Но предложить Инне поехать куда-то в город – он не мог. В любом месте могли попасться погребные и тогда смеху над Виталой будет по всему городу. Он посмотрел на Инну и предложил: – Давай тогда здесь постоим. Ладно? Или во дворе вот можно посидеть…
Она внимательно посмотрела на него и сказала, открыв дверь в квартиру:
– Пойдём тогда лучше ко мне в комнату. Мама тебя знает, как моего одногрупника с института, так что всё нормально.
«Вот так вот, даже среднего образования не дали получить, а тут я уже в институте учусь», – с улыбкой подумал Витала, разуваясь и проходя за Инной.
В комнате она усадила его на кровать и. принесла несколько семейных альбомов, фотографии в которых даже не помещались, и они лежали пачками. Она рассказывала про каждого человека на фотках, даже перечисляла нескольких своих одноклассников, когда он находил её на школьных фото всего класса. Он сидел с ней рядом, принимая фотки из её рук и, слушая её, буквально чувствовал исходящую от неё нежность и доброту. Ему так и хотелось взять её руку в свои и просто держать. Он даже удивлялся, как в нем самом может сочетаться злость и жестокость с такой нежностью к этой девушке. Ведь только что его руки сжимали горло другой женщины, в ужасе плачущей от него. А сейчас он готов был гладить руки этой милой девчонки. И дело было вовсе не в том, что он испытывал свою вину перед ней за то, что с ней произошло. В этот момент он даже, не думал об этом. Просто хотелось гладить её руки и согреть их своим теплом. Но он сдержался и просто слушал её. От проснувшейся вдруг нежности ему стало даже стыдно за то, что он только что сделал с другой женщиной. И он дал себе слово, что больше на слабый пол руку поднимать не станет.