– Давай папиросы, – опять усмехнувшись, произнёс Родя, но улыбка сразу слезла с его лица, когда он увидел застывшую испуганную физиономию Лёса. – Ты чё? – спросил он и повернул голову назад, в направлении взгляда испуганного друга.
Всадники на лошадях были уже метрах в тридцати, и только теперь стало слышно, как шуршат тела лошадей, когда они проходят сквозь высокую полынь с другой стороны бугра.
– Пи…дец нам, Родя, кресты, – испуганно проговорил Лёс, отчетливо увидев в руках двоих наездников, помимо плетей, обрезы охотничьих ружей.
Родя и сам уже испугался настолько, что потерял на время дар речи. Только сейчас он понял, почему на одном пятаке совсем не было травы, а на другом, совсем рядом, конопля стояла нетронутой. Он сразу пожалел, что от радости не смог додуматься до этого раньше, ведь было время уйти куда-нибудь подальше. Ещё и Кристина, пока не ведающая об этих неприятностях, спокойно шла к нему от реки, зачем-то держа в руке оставшуюся единственную туфлю, которую ещё и помыла. «Зачем я её с собой взял?» – отчаянно пронеслось в голове Роди, хотя сам прекрасно понимал, что в это время года менты шерстят не только на автовокзалах плановых деревень, но могут зайти и в рейсовый автобус на посту на обратном пути, как это было в. прошлый раз. И тогда голова Роди, мирно спящая на груди Кристины, не вызовет у них подозрений. Так что брал он её с собой вполне умышленно.
В это время пацаны на лошадях уже подъезжали к ним вплотную, окидывая их таким взглядом, который на их не очень красивых лицах казался злобным. Даже подошедшая Кристина, никогда не слышавшая разговоров о деревенских парнях, отлавливающих наркоманов на своих пятках, тоже испугалась их недобрых лиц и остановилась как вкопанная.
– Откуда вы такие? – не без жёсткости в голосе спросил один из наездников с чёрным от загара лицом. На первый взгляд он производил впечатление пастуха, но двуствольный обрез в его руке не давал повода перепуганным ребятам так подумать.
Лёс молча посмотрел на Родю, который был немного постарше и мнения которого сам тоже прислушивался. Но к тому ещё самому не вернулся дар речи, и вопрос «пастуха» остался без ответа.
– Чё, оглохли, что ли? – – рявкнул другой парень в седле и с размаху ударил Лёса плетью по спине.
– А-а-а-а-а-а, – застонал от боли Лёс, и когда ещё один наездник замахнулся плетью на Родю, к тому тут же вернулся дар речи.
– С Уссурийска мы, с Уссурийска, – затараторил Родя.
Кристина, видя, что ребят уже бьют, а её бесстрашный ранее Родя явно боится, опустилась на корточки и закрыла лицо руками, выронив туфлю.
– И чё, раз с Уссурийска, думаете, вам всё можно, что ли? – «пастух» тоже замахнулся плетью на Родю, и тот сжался и закрыл голову руками.
– Нет, не думаем, – испуганно заговорил Лёс. – Мы не трогали ещё ничё, вот сумки пустые, смотрите, – он открыл свою пустую сумку и показал находившемуся рядом всаднику, который ударил его плетью.
– Ещё бы вы тронули тут на х…й чё-то, – сказал «пастух» и вдруг заметил чёрные ладони Лёса. – А ну-ка, нука… ну-ка иди сюда, – рявкнул со злостью и сам направил своего коня к нему и с ходу ударил плетью. – Не трогали, говоришь ничё, да?! Не трогали?!
– А ты хули разлёгся тут?! – крикнул всадник, нависший над Родей, который так сильно сложился и втянул голову в плечи, что уже практически лежал на земле. – Ну-ка покажи лапы! Чё это там у тебя?!
– Ну-ка встань ты, рожа, – крикнул на Родю «пастух», который теперь производил здесь впечатление главного.
Родя, который не знал, к кому именно обращены эти слова, поднял голову и посмотрел на него.
– Ну и чё ты, рожа, так ехидно смотришь? – грубо спросил его «пастух», которому взгляд Роди показался неприятным. Теперь он направил коня к Роде и начал хлестать его плетью по бокам. – Ну-ка встать, рожа, встать!
Кристина, слыша всё это, начала потихоньку плакать и тоже обратила на себя внимание.
– Давай отъе…ём её? – вопросительно предложил «пастуху» один из наездников, от чего Кристина, услышав эти слова, заплакала уже навзрыд.
Но «пастух», казалось, в пылу избиения Роди его не услышал. Он продолжал хлестать плетью извивающегося на земле парня. Лёс стоял на месте и дрожа всем телом смотрел в землю, со страхом ожидая, что сейчас начнут бить и его. Лошадь стоявшего радом с ним наездника совершенно не обращала внимания ни на избиение, ни на плач девушки и спокойно щипала траву. Безразличие лошади ко всему происходящему ещё больше повергло в ужас Лёса, он вдруг понял, что помощи ждать не от куда, здесь не город. И когда «пастух», устав махать плетью, остановился и прохрипел, тяжело дыша: «Встать, я сказал!», Лёс вздрогнул так сильно, что спокойно жующая траву лошадь отпрянула от него.