От унижения у меня на глазах навернулись слезы, хотя разреветься перед всеми этими людьми после того, что произошло, было уже слишком. Я бросила мокрые салфетки на столик и умчалась к ближайшему выходу.
Ветер хлестнул по щекам, когда я вылетела через двери и пошла по улице, оставляя позади «Всех Святых» со всей их несвятостью. Толпа, которая недавно была здесь, почти исчезла, поскольку многие переместились внутрь, где стали свидетелями одного из худших дней в моей жизни.
Слеза нарисовала дорожку на моей щеке, следом скатились еще, и еще, и к тому времени, когда я это поняла, мои щеки промокли от боли и разочарований по-настоящему плохих последних двух месяцев. Потеря папы, больница, переезд, новая школа — новые враги — это было слишком. Так не могло дальше продолжаться.
Я вытерла щёки тыльной стороной ладони и перешла на другую сторону улицы, отчаянно пытаясь найти шоссе или проспект, откуда можно будет вызвать такси. В этом месте нужно было держать ухо востро. Дрожа от холода в сырой одежде среди темных зданий и пустых складов я высматривала на пустынной улице какой-нибудь указатель или спасительный знак. И тогда я снова его увидела.
Безликая фигура стояла поодаль, прислонившись к зданию и выставив ногу вперед — почти неузнаваемая, если бы не знакомые светлые волосы и знакомая поза. Было в нём что-то, притягивающее меня к нему, что-то таинственное и соблазняющее.
Прежде чем я разобралась с этим уравнением, ноги понесли меня к нему будто по собственной воле. С каждым небольшим шагом, уставшим, но уверенным, я подходила к нему ближе и ближе. Я почувствовала, как сердце глухо забилось, когда вспомнила предупреждение Трейса, но сейчас всё это не имело значения. В ту секунду, как я увидела его, стоящего здесь, я, не раздумывая, решила не обращать внимания на предупреждения.
Что Трейс мог знать? Человек, который встречается с кем-то вроде Никки Паркер — ужасной, тупой, психованной Никки Паркер — очевидно, совершенно не разбирается в людях.
Да пошёл он в задницу. Нет. Да пошли они оба в задницу.
Я шла в непоколебимой решимости встретиться с ним, когда Мустанг цвета синий металлик с двумя белыми гоночными полосами затормозил около меня и медленно пополз, будто шагая рядом со мной. Его мощный двигатель неприлично рычал, пока он продирался через тишину ночи.
Я осторожно отступила в сторону, когда тонированное пассажирское боковое стекло поползло вниз. Его глаза цвета океана были первым, что я увидела.
Глава 5
Хороший сын
— Подвезти? — спросил Трейс, перегнувшись через пассажирское сиденье.
Это последнее, что мне было от него нужно.
— Нет, спасибо, — холодно ответила я, не сбавляя шага.
Он слегка отпустил педаль тормоза, и машина медленно поехала вперед, оставаясь рядом со мной.
— Давай же, уже поздно, — настаивал он. — Здесь небезопасно.
— Я рискну.
— Пожалуйста, просто сядь в машину.
— Я же сказала нет! — я добавила в голос немного зимней стужи.
— Ладно, делай, что хочешь.
Я прошла еще с дюжину шагов, ожидая, что он уедет, но он этого не сделал. Когда я обернулась к нему, он всё ещё свешивался с водительского сиденья, наблюдая за мной, а его предплечье расслабленно лежало на руле.
— Что ты делаешь?
— Еду.
— Я имею ввиду, почему ты еще здесь?
Его ямочки стали меньше, хотя он не улыбался:
— Провожаю тебя домой.
— Отлично, а ты не мог бы перестать это делать? — спросила я, скривив лицо. — Мне бы не хотелось, чтобы меня сбила твоя девушка, когда она будет проезжать мимо и увидит нас. — А с моей удачей это действо, несомненно, начнётся с минуты на минуту.
— Тогда садись в машину, — нетерпеливо сказал он. — Она поедет отсюда в любую секунду.
Я оглянулась в поисках любых признаков Никки, а затем посмотрела на здание, около которого был Доминик, но он уже исчез. Снова. Без его звездного присутствия на улице стало темнее и холоднее.
Несомненно, выбора у меня не было.
— Ладно, хорошо, — сказала я, остановившись и посмотрев ему в лицо. Он тут же нажал на тормоза. — Но только потому, что я понятия не имею, где я, и от мысли снова столкнуться с Никки меня тошнить начинает.
Он кивнул, ямочки у него на щеках почти исчезли, когда он наклонился через пассажирское кресло и открыл мне дверь. Я снова оглянулась, убедилась, что нас никто не видит, и, вопреки здравому смыслу, забралась внутрь.