— Давыдов не будешь гнобить молодых — спущу на берег… в мартобре!
Что имел в виду старый ловелас политрук — неизвестно. Забавный был сорокалетний старичок-боровичок.
За всю свою службу Лёва Давыдов не встречался с более лихим кораблём, чем ККС «Березина».
За свои три боевые службы, Лёва повидал немало кораблей и подводных лодок. Кто называл тот корабль рейдэром, кто плавучим дисбатом. Кто за что туда попал, как кому нравилось, тот так его и называл. Очень большим был тот корабль первого ранга. Более двухсот метров в длину. Очень плохо с него было ходить в самоходы. Тяжело было по швартовочным концам подниматься на борт. Высота бортов сумасшедшая — более десяти метров и это только от ватерлинии до фальшборта. А какая на том корабле, была годковщина. Поддерживаемая негласно офицерским командным составом, она расцветала махровым цветом. То, чему по молодости, в учебке на ПКЗ, учил молодых моряков старшина Вася Мазихин, был, как лёгкий бриз.
Власть и безнаказанность, не только развращает, но и разъедает душу. Если кто-то пытается рассказывать о том, что в то время на кораблях не было годковщины, значит он либо лжец, либо просто не имеет ни малейшего представления о службе, хотя быть может и носил форму.
Лёва вспомнил себя, зимой в семьдесят девятом, в Средиземке на своей последней боевой службе, на корабле первого ранга. В белоснежной, шитой перешитой, выстиранной в хлорке робишке. Лысым, с блестящей, как колено головой, в точке под Кипром — встречающим Новый 1979 год. А рядом, возле ёлки, стоял его корешь, братишка и годок — дед Мороз, Митя Матенков. Около ККС «Березины» стояли в точке ТАКР «Киев», американский Мидуэй, масса фрегатов и БПК. И если добавить сюда ещё грохот от взлетающих самолётов, эхо канонады, то перед нами предстанет картина маслом — встреча нашей пятой Среднеземноморской эскадры и шестого американского флота. Дурная военно-морская силища и мощь и пугала, и завораживала одновременно. Эту бы мощь, да направить на благие, мирные дела — переплавить их и понастроить круизных лайнеров и забыв о войнах путешествовать по миру. Красота, но… Выросшим мальчуганам — нужны взрослые игрушки в войнушку.
После пожара, на ККС «Березина» — на первой его боевой службе, вообще стало невыносимо находиться на борту. Корабль, напичканный всем мыслимым и немыслимым вооружением, ничего хорошего не обещал, с него надо было по-тихому сваливать. Что Лёва и сделал по приходу со своей третьей боевой в Союз. Правда по-тихому не получилось, но тем не менее на следующую боевую службу на ТОФ, коробка ушла без него.
Стоя на плавпричале, с которого отвалила ККС «Березина», Лёва скинул с пала швартовочный конец и не сдерживая слёз радости пошёл знакомой дорогой к бабушкам на улицу Ревякина и после того, как затарился винцом — к своей новой любовнице, офицерской жене, муж которой только что пошёл на ТОФ, отдавать свой долг Родине. Почему-то ему вспомнились где-то услышанные слова: «Кто на что учился».
НОВЫЙ ГОД НА БОЕВОЙ СЛУЖБЕ
1
Зимнее Средиземное море штормило.
Бесноватые волны с глухим ропотом набегали на серую громаду корабля стоящего на бочке в предзаходной пятой точке под Кипром, пытаясь с ним поиграть в старую морскую забаву — оверкиль. В клюзах, по прежнему, выл и бесновался норд-ост. Время от времени он доносил с берегов Кипра запах жареной рыбы и потных женщин.