— А как насчет красного?
— Красный мне не идет.
Я моргаю. Действительно? Я думаю, красный ей был бы к лицу. Красный – смелость и сексуальность. Я представляю себе растрепанные светлые волосы, яростные глаза и красное платье. С красной помадой.
А потом я думаю, как чертовски красиво выглядели бы ее красные губы, обхватившие мой член…
Забудь это, Беннетт.
Ее нос касается моего горла.
— Мне нравится синий, — выдыхает она мне в кожу. Ее ответ неожидан.
— Какой синий?
— Хм, нежно-голубой. — Ее тело медленно расслабляется напротив моего.
Шторм продолжает бушевать, но Райли теперь больше сосредоточена на мне и моих словах. Она едва замечает сильный гром, раскатывающийся в небе.
Я продолжаю рисовать круги на ее руке большим пальцем, наслаждаясь тем, как ее мышцы начинают расслабляться.
— Это красивый цвет. Как ты думаешь, какой мой любимый цвет?
— Серый, — быстро отвечает она, как будто ответ уже был на кончике ее языка.
Я знаю, что задал вопрос, но на самом деле у меня нет любимого цвета.
— Почему ты так думаешь?
— Серый — твой цвет, — упрямо говорит Райли, ее голос мягкий и слабый. — Он безэмоционален и угрюм, как и ты. Это что-то среднее, потому что тебе не подходит ни белый, ни черный цвет. Серый сложен… — она замолкает.
Мое сердце заикается.
— Думаешь, я угрюмый?
Я не получаю ответа.
— Райли?
Ее молчание наполняет меня беспокойством, поэтому я поднимаю голову и смотрю ей в лицо. Глаза ее закрыты, заплаканное лицо выглядит умиротворенным, дыхание выравнивается. Райли уснула, но все еще держит меня за запястье.
Я не ожидал, что она уснет так быстро. Но, наверное, когда паника утихнет и ее сознание затуманится спокойствием, она погрузится в бессознательное состояние.
Райли остается, свернувшись калачиком, прижавшись ко мне весь день и до поздней ночи. Она даже почти не дергается во сне. Где-то ночью ее рука залезает мне под рубашку, ее ладонь упирается в твердые мышцы моего живота. Кожа к коже.
Я не сплю ни секунды. Я не могу…
Я не сплю и слушаю дыхание Райли.
Она остается такой до утра. У меня болит все тело, потому что за ночь я не пошевелился ни на дюйм, слишком боялся, что разбужу ее.
Шторм в конце концов проходит, и когда наступает рассвет, глаза Райли распахиваются при первом луче солнечного света. Я наблюдаю, как растерянность отражается на ее сонных чертах.
Ее голова поднимается и она встречается со мной взглядом.
Она моргает. И снова моргает.
Ее губы раздвигаются в тихом вздохе, а затем она отталкивается. Райли садится, запуская пальцы в растрепанные волосы. Вот и все, я этого ждал. Ее реакция утром, когда туман панической атаки рассеялся в ее сознании.
— Что? — Райли хрипит, а затем кашляет. В ее груди сотрясается судорожный выдох. — Ты… прошлой ночью… я не… — она замолкает, моргая еще несколько раз. — Мне жаль. Я мало что помню из того, что произошло вчера вечером.
Я тоже сажусь.
— Ты проспала всю ночь.
— Я спала всю ночь?
— Да.
— Да?
Качая головой, я не могу не ухмыльнуться ее замешательству.
— Ты собираешься повторить все, что я говорю?
— Нет, – быстро защищается она. Райли потирает лоб, отводя глаза. Она не может заставить себя посмотреть на меня.
Думаю… мне пора идти.
Гроза прошла, и ночь подошла к концу. Я закончил здесь.
Поднявшись с кровати, я засовываю ноги в туфли.
— Я пойду.
— Хорошо, — тихо шепчет она.
Моя грудь сжимается.
— Хорошо, — говорю я ей.
— Колтон? — Ее сонный голос останавливает меня.
Моя рука останавливается на ручке двери, и я оглядываюсь через плечо.
— Да?
Райли сидит посреди своей кровати, выглядя одновременно невинной и уязвимой. Она держит одеяло до подбородка.
— Спасибо, — выдыхает она.
Я тяжело сглатываю. Что мне на это ответить?
Райли Джонсон благодарит меня, и я никогда не думал, что доживу до этого дня. Но мы здесь. Как ситуация изменилась.
Я киваю в знак признательности, прежде чем уйти.
Я остался у нее только вчера вечером, потому что Лилы здесь не было. Потому что Райли была одна.
Я остался только для того, чтобы выполнить свою ответственность перед ней — свое обещание, данное Лиле, позаботиться о Райли в ее отсутствие.
Я не забочусь о ней...
Я никогда не заботился о ней.
И никогда не буду.
Потому что я не способен на такие гуманные чувства.
ГЛАВА 36
Райли - 19 лет (месяц спустя)
Возможно, я ошибалась насчет Колтона Беннета.
Возможно, из-за моего чрезмерного размышления я судила его слишком быстро.