Я тихо следую за ними, не обращая внимания на вспышки фотоаппаратов.
Только я знаю, что их брак без любви. Договоренность о дальнейшем развитии политической карьеры моего отца. Моему отцу нужна была невеста из высшего сословия, а моей матери нужен был мужчина с большим богатством и социальным положением. Их брак — обман, а я — неприятный результат их фальшивой любви.
Внутри прохладно, но я напрягаюсь, когда вижу людей — все они в маскарадных платьях и костюмах, с бокалами шампанского в руках и осуждающими взглядами в глазах.
В моем теле повышается температура, и я внезапно чувствую удушье.
Я всегда веду себя наилучшим образом во время любых общественных мероприятий, мило улыбаюсь, когда разговариваю со всеми, кто приближается ко мне. Но я ненавижу это.
Я ненавижу толпу.
Я ненавижу голоса.
Я ненавижу тихую игру оркестра на заднем плане.
Я ненавижу каждый звук, который смешивается воедино, и у меня начинают чесаться уши. Мое горло перехватывает, и мне приходится заставить себя проглотить тяжелый ком, застрявший в горле.
Но моя улыбка ни разу не померкла.
Общение — это навык, которым я овладела с тех пор, как была маленькой девочкой, но мне это ни капельки не нравится.
Официант протягивает мне коктейль с фруктовым пуншем, и я принимаю его с милой улыбкой, тихо благодарю его, прежде чем найти себе одинокий угол, чтобы стоять. Я наблюдаю, как люди взаимодействуют друг с другом; за исключением того, что я не могу не думать о том, что все это так… фальшиво.
Эти события — величайшая энергетическая поездка. Место, где распространяются сплетни, тайное соперничество и, что хуже всего, портят репутацию крайне предвзятые и богатые дети.
Я потягиваю коктейль, когда мой взгляд падает на кого-то знакомого. Кто-то, кого я узнаю. Кого-то, кого я никогда не хочу видеть на подобных мероприятиях.
Наши взгляды встречаются на другом конце комнаты, и я моргаю от изумления. Социальная маска, которую я носила, скрывающая мои эмоции и уродство, живущее во мне, треснет.
Он видит это — мой шок и тревогу, увидев его.
И Джаспер понимающе ухмыляется.
Но как я могу быть такой глупой?
Я должна была знать, что он будет здесь. По крайней мере, я должна была этого ожидать. Вот только это совершенно вылетело у меня из головы раньше, пока мама торопила меня одеваться.
Теперь Джаспер здесь. Мы находимся в одной комнате, и это не Беркширская академия со студентами нашего возраста. Это публичное собрание с камерами и пренебрежительными взглядами авторитетных взрослых.
Дерьмо.
Страх снова закрадывается в мое сердце, и я облизываю губы. Крепче сжимая стакан, я пытаюсь скрыть дрожание рук. Я подхожу к отцу и, когда подхожу достаточно близко, хватаю его за локоть. Больше для поддержки, чем для чего-либо еще. Мне нужно что-то — кто-то, кто удержит меня в вертикальном положении.
— Ты знал, что сегодня вечером здесь будет Джаспер? — Я шепчу ему, а он на мгновение уделяет мне свое рассеянное внимание.
Он тупо смотрит на меня, и у меня уже есть ответ, прежде чем он ответит.
— Чего ты ожидала? — Его тон жесткий, как будто он находит меня надоедливой.
Я сглатываю, почти захлебываясь слюной.
— Почему ты меня не предупредил?
— О чем тебя предупреждать? — он издевается. — Перестань вести себя как раздражительный ребенок, Райли. Не позорь меня здесь.
Я не пытаюсь! Я хочу кричать.
Но он не будет слушать.
Мой отец никогда не слушает, если только то, что он хочет услышать, не приносит ему какой-то пользы.
Я отпускаю его, и он возвращается к разговору с тем, с кем разговаривал. Внезапно все начинает звучать громче. Голоса, смех, чей-то кашель; Я даже слышу отдаленное чиханье.
Мое сердце колотится о грудную клетку, и я ухожу в ванную. Мои ноги так трясутся, что мне приходится хвататься за раковину.
Дыши, Райли. Я напоминаю себе. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Я смотрю на унитаз через отражение в зеркале, и меня снова охватывает настойчивая потребность прочистить туалет. Необходимость избавиться от всего отвратительного дерьма, которое я употребляла ранее. Я почти могу представить, как жир пиццы, калории, содержащиеся в взбитых сливках и печенье «Орео», которые я съела, накапливаются в моем желудке. Гноится, как свежая, ужасная рана внутри моей плоти.
Дверь ванной комнаты щелкает и открывается.
— Должен сказать, ты выглядишь довольно восхитительно в этом платье.