Все затихают, рассаживаясь по своим креслам. Я опускаю руку обратно на колени, когда понимаю, что она скользнула вверх, бессознательно касаясь распущенных прядей моих волос.
Мистер Гэвин начинает рассказывать о программе занятий и ожиданиях, но я не могу сосредоточиться.
— Ты еще не назвал мне свое имя, — шепчу я, лишь вполуха слушая учителя.
— Грейсон, — наконец, представляется он, впервые называя свое настоящее имя.
Мой загадочный мужчина больше не загадка.
Грейсон.
Постоянное заикание моего сердца заставляет меня задыхаться.
— Грейсон, — я произношу это имя только потому, что хочу знать, как оно ощущается на моем языке. Это легко и приятно. Его глаза вспыхивают и сужаются, когда я произношу его имя.
Мои зубы цепляются за нижнюю губу, и я наблюдаю, как быстро его внимание переключается на мой рот. Ладони у меня вспотели, и я чувствую, как румянец поднимается от шеи к щекам, которые и без того неестественно теплые.
— Райли Джонсон? Райли Джонсон! — Звук моего имени вырывает меня из раздумий, и я в тревоге вскакиваю на ноги, чуть не опрокидывая стол в спешке и заставляя Грейсона протянуть руку и удержать его на месте.
— Да? — Я вскрикиваю, меня охватывает смущение.
Мой учитель по арифметике смотрит на меня скучающим взглядом.
— Присутствие, юная леди. Если ты не собираешься сосредоточиться на моем уроке, можешь сразу уйти.
Я слышу хор смеха, и мои глаза метнутся к ногам.
— Простите, — бормочу я себе под нос. Когда я снова сажусь, я не могу заставить себя снова взглянуть на Грейсона.
— Тупая сука. — Я слышу, как человек передо мной ухмыляется себе под нос.
— Она ходячая катастрофа, — соглашается ее подруга.
Если я слышу их слова, я знаю, что Грейсон тоже может. Он слышит мою правду; он видит это сейчас. Он видит обломки, которыми являюсь я — Райли Джонсон.
Глупая, глупая Райли.
Я даже одну вещь в жизни не могу сделать правильно. Мне просто нужно было пойти и опозориться перед ним. Теперь Грейсон, наверное, думает, что я псих, у которого практически нет клеток мозга.
Эта мысль заставляет меня остановиться.
Почему меня волнует, что он думает? Всю мою жизнь тщательно исследовали и высмеивали. Вся Беркширская академия подвергала меня буллингу, надо мной постоянно издевались, и все обращались со мной как с какой-то болезнью (кроме Лилы, конечно).
Каким-то образом я уже привыкла к негативу и ненависти.
Пока у меня есть Лила. Она — опора, которая держит меня вместе.
В моей груди пробегает странная, незнакомая вспышка разочарования при мысли о том, что Грейсон думает, что я такая же катастрофа, как и все остальные.
Мысль о том, что я больше не та девушка из его альбома для рисования — захватывающее дух видение меня, которое он нарисовал, — причиняет мне боль.
Почему меня должно волновать, если он думает то же самое?.. Он для меня никто, просто незнакомец, с которым я пересеклась. Это не имеет значения; Меня это не должно волновать.
О, но я знаю.
Меня это волнует, и я не знаю почему.
***
Три недели спустя
— Он идет к нам, — сообщаю я, с досадой качая головой. Мэддокс Коултер и Колтон Беннетт идут к нам с такой уверенностью, что я стиснула зубы. — О черт, вот и снова.
Спина Лилы выпрямляется, словно готовясь к тому, что будет дальше.
— Может, нам стоит уйти отсюда? — Мой взгляд скользит по столовой в поисках возможных путей побега.
Две недели назад группа первокурсников украла нашу иву. Ну, они заняли наше место. Мы с Лилой не хотели устраивать драму с птенцами, поэтому отдали им нашу иву и вернулись в столовую.
Мы думали, что это будет безопасно, поскольку все мои хулиганы закончили обучение или ушли. Мы нашли себе красивый столик в углу, и мы с Лилой подумали, что все будет хорошо, что мы сможем вернуться к какой-то нормальной жизни.
Но нет, это было всего лишь наше желание.
Неделю назад мы с Лилой были как-то невидимы. Наступил новый учебный год, и мы неплохо справились с этой задачей, без какой-либо драмы или нового скандала, последовавшего за нами.
Кроме…
Лила случайно привлекла внимание печально известного защитника Беркшира и печально известного плейбоя Мэддокса Коултера. Я знала, что ее дерзость однажды доставит ей неприятности. Я знала это. Итак, вот мы и здесь.
Взгляд Колтона ловит мой взгляд, и я хмурюсь. Его невыносимая ухмылка начинает по-настоящему раздражать. Я поднимаю подбородок и пристально смотрю на него. Он не раздражает меня; Я не позволю ему.