И тогда мне интересно, каковы будут на вкус ее слезы. Я уверен, что они будут иметь вкус соли, боли и отчаяния. Они будут похожи на обломки ее души.
И я думаю, мне бы этого хотелось.
Вкусить ее… и ее слезы.
Райли так сильно шевелится, что начинает соскальзывать с моей спины.
— Господи, перестань, черт возьми, так много двигаться. — Если она упадет, она сломает себе чертову шею.
Я едва успеваю пересечь поле, как вынужден остановиться рядом с новыми и неиспользованными мусорными баками, которые школа сложила у бетонных стен здания.
Когда покачивание Райли усиливается, у меня нет другого выбора, кроме как упасть на землю, чтобы спасти ее от падения и перелома ее чертовой шеи пополам. Блядь, с ней проблемы.
Она все еще у меня на руках, и я кладу ее себе на колени.
— Прекрати двигаться, — шиплю я, прижимая ее руки между нашими грудями, когда она пытается ударить меня своими крошечными кулачками.
Райли открывает глаза и бросает взгляд на мое лицо в маске, прежде чем ее ужасающие вопли пронзают воздух. Ах, черт возьми. Все услышат ее крик и прибегут в любую секунду.
— Прекрати, — рычу я, достаточно резко, чтобы она вздрогнула и сдержала крик, застрявший в горле.
Ее борьба прекращается, но ее лицо морщится, страх запечатлевается во всем ее выражении.
— К-кто ты? — дрожаще заикается она.
Я ухмыляюсь под маской.
— Кто я по-твоему?
Ее брови нахмурены, и я знаю, что она думает о знакомом моем голосе. Ее тело все еще напряжено, и она все еще слишком напугана, чтобы здраво мыслить.
О, бедный Маленький цветок. Давайте дадим ей передышку.
Я поднимаю руку и снимаю маску, бросая ее рядом с нами на землю.
Ее дыхание сбивается, а ее широкие потрясенные глаза скользят по моему лицу, охватывая меня. Когда она понимает, кто ее похититель, выражение лица Райли меняется с страха на дикую ярость. Ах, вот огонь. Яд в ее глазах. Тот, кто питает во мне горечь.
— Ты, — обвиняет она, ее голос хрупкий и грубый от всех криков, которые она только что издала. — Ты чертов мудак! Как ты смеешь?
— Как я смею? — Я медленно склоняю голову набок, наблюдая, как ярость скатывается с нее сводящими с ума волнами. — Как я мог не сделать этого? Когда ты такая интересная… Гнев тебе идет, заклятый враг. И это заставляет меня думать, что только я могу видеть эту сторону тебя. Хочешь ты это признать или нет.
Я извлекаю из Райли Джонсон самое худшее.
Но… возможно, ее гнев — лучшее, что с ее стороны. Ее ярость реальна. Это не фальшь, не иллюзия и не та красивая маска, которую она носит каждый день.
Райли может отрицать это сколько угодно. Но эта ее сторона… ее правда.
И только я могу это увидеть.
Быстрый подъем и падение ее груди отвлекает мое внимание на ее сиськи. У нее достаточно большие сиськи, чтобы заполнить мои руки и даже больше. Но мое внимание прерывается, когда Райли снова начинает бороться.
— Ты такой придурок, — шипит она мне в лицо. Ее крошечные кулачки врезаются мне в грудь. — Отпусти меня. Отпусти меня! ОТПУСТИ МЕНЯ! — Ее голос повышается с каждым словом, пока она снова не кричит.
Я быстро осматриваю окрестности, пытаясь увидеть, привлекла ли она чье-то внимание своим визгом. Когда я вижу, что мы все еще одни, я хватаю ее за запястья и прижимаю к своей груди.
— Успокойся, черт возьми, Райли. Я не причиняю тебе вреда, так что прекрати бунтовать.
Мои слова имеют противоположный эффект. Она просто взрывается от меня. Ее карие глаза полны ярости, а губы кривятся в абсолютном презрении.
— Я тебя ненавижу!
У меня дыхание застревает в горле.
— Замолчи.
— Отпусти меня, придурок! Я ненавижу тебя, — кричит она громче. — Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ.
Я накрываю ее рот своим, заставляя замолчать ее крики и проглатывая ее слова.
Стук.
Стук.
Стук.
Райли напрягается в моих объятиях, и я чувствую ее тихий вздох на своих губах.
Я не знаю, почему я это сделал. Я не знаю, почему я, черт возьми, поцеловал ее.
Но в тот момент, когда наши губы соприкасаются, в тот момент, когда я впервые ощущаю вкус Райли Джонсон, я физически не могу оторваться. Я не могу остановиться.
По вкусу она напоминает клементины.
Стук.
Стук.
Стук.
Ее глаза сверкают от шока и… растерянности. Ее губы приоткрываются, и из ее горла вырывается тихий всхлип. Ее сжатые кулаки сжимают мои плечи, словно пытаясь оттолкнуть меня, но она этого не делает.