Забуза-сан чуть склонил голову в приветствии и вздрогнул, когда Хаку подбежал и уткнулся лицом в его плечо. Такая длительная разлука с человеком, оружием которого он был, заставила сильно переживать, тем более, что Хаку практически не расставался с Забузой на протяжении последних десяти лет и они всегда были вместе.
— Извините, — пробормотал Хаку, отстраняясь и сообразив, что повёл себя не как шиноби, а как маленькая девчонка, бросившись на шею из-за того, что не видел Забузу-сана чуть больше месяца.
— Всё в порядке? — наставник прикоснулся к его лицу мозолистой ладонью, заставляя посмотреть на себя, и потёр большим пальцем его щёку. Хаку почувствовал, как краснеет от удовольствия. Такой ласки в последний раз он удостаивался лет в девять, когда, наконец, смог осознанно использовать стихию льда.
— Да, всё хорошо, Забуза-сан! — широко улыбнулся он, прикрывая глаза.
— Надеюсь, что ты хорошо представишь нашу деревню, Хаку, — убрал руку Забуза. — Мне пора. Я должен быть рядом с Мидзукаге-сама.
— Понимаю, — прошептал Хаку, опустив взгляд в пол.
Теперь, когда они стали шиноби Киригакуре, у каждого из них появилось множество обязанностей перед деревней. Но иногда ему наивно хотелось, чтобы всё было, как раньше. Только Забуза-сан и он, верное оружие — Ледяной клинок, наравне с «Обезглавливателем» — Кубикирибочо.
* * *
Перед предстоящими боями Хаку решил сходить в бани. Ему надо было настроиться, и расслабляющие водные процедуры подходили для этой цели больше всего. На горячих источниках был совмещённый день, но из-за предстоящего финального тура экзаменов посетителей практически не было. Быстро обмывшись, Хаку прошёл в бассейн, скрытый дымкой пара. Он улыбнулся, вспомнив лица сокомандников, с которыми около трёх недель назад посетил онсэн. Чоуджуро и Суйгецу пялились на него, приоткрыв рты. Это было весьма забавно.
Внезапно Хаку услышал из тумана тихое хихикание и недовольный приглушённый голос:
— Будешь так хихикать, вуайерист хренов, и я подумаю, что ты взялся за старое. Почему мы не могли сходить в бани в клановых источниках? — со стороны выхода из мужской части онсэна показались два силуэта.
— Ага, эти бани намного ближе к Резиденции, — ответил первому голосу в тумане второй. — У нас времени совсем мало. Скоро всё начнётся, а мне надо прогреть мои старые кости, прежде чем стоять и смотреть на многочасовое представление.
— А хихикаешь что? — тень мужчины, который это сказал, была на голову меньше, чем у второго.
— Да я просто смешные случаи вспомнил, — ответил тот, который был выше и крупнее. — А ещё я подумываю написать следующую книгу из своей серии. Знаешь, онсэны всегда вызывают во мне прилив вдохновения…
— О, я не сомневаюсь, — хрипло засмеялся мужчина поменьше. — Кстати, мы здесь не одни…
Из тумана к Хаку приблизился здоровяк с мокрым полотенцем на светлых, практически белых волосах.
— О, да тут симпатичная девушка прячется! — заявил блондин. А Хаку по непривычно полуголому виду, точнее, по голосу, больше не искажаемому туманным эхом, узнал экзаменатора, который проводил этап в Лесу Смерти, легендарного саннина Джирайю.
— Ты уверен? Я чувствую… — приблизившаяся тень менее крупного мужчины проявилась черноволосой головой с длинными волосами и бледной кожей. В широкий улыбающийся рот скользнул длинный язык. Хаку узнал и второго экзаменатора — саннина Орочимару.
— Что? — подал голос Джирайя, устроившийся на каменном сидении совсем недалеко от Хаку.
— Это — юноша. К тому же он должен сегодня выступать на финалах, — сказал Орочимару. — Хаку из Скрытого Тумана. Верно?
— Большая честь, что вы запомнили моё имя, Орочимару-сама, — вежливо сказал Хаку. Внутри разливалось беспокойство: он один, никому не сказал, куда пошёл, никаких свидетелей и двое саннинов, возможно, заинтересованных, чтобы соперников у их селения стало меньше. Тем более от Скрытого Тумана прошло целых три человека, а его первый бой с парнем из Листа, который управляет жуками.
— Оро-чан, прекрати так плотоядно смотреть на мальчика, — фыркнул Джирайя и снова хихикнул: — Кстати, ты правда мальчик, Хаку-кун?
— Правда, — он еле сдержался, чтобы не подняться из воды и не продемонстрировать свою «мужественность». Одно дело смущать одногодок, а другое, когда тобой интересуются всякие взрослые голые дядьки.
— Со временем это пройдёт, — хмыкнул Орочимару, который уселся рядом со своим приятелем. — Ты повзрослеешь, и тебя перестанут воспринимать женщиной.
— Вот, послушай Оро-чана, — кивнул Джирайя, поднимая указательный палец. — У него тоже длинные волосы, и когда он был таким же мелким, как ты, иногда его принимали за девчонку. А ещё Оро-чан всегда обожал ходить в кинагаши. Одно время он даже пытался отращивать себе бородку, но был как баба с бородой, в смысле волосы все в шевелюру ушли — на бороду не оставалось… это выглядело очень смешно…
— Ещё одно слово, и ты останешься без языка, Джи-тян, — прошипел Орочимару, притапливая своего разговорчивого друга.
Хаку немного расслабился, но счёл за лучшее промолчать, чтобы не вызвать гнев змеиного саннина.
— Ладно, ладно, прости, я больше не буду выдавать твои секреты, — вынырнул Джирайя, отфыркиваясь и широко улыбаясь. — Я, может, всегда завидовал твоей смазливой мордашке, друг. Сам-то я был простым, как пять рьё.
Оставшиеся полчаса они просидели молча. Саннины ушли первыми.
Хаку решил не надевать на финальные бои свою маску ойнина.
* * *
— Участники, я ваш экзаменатор на данном этапе. Меня зовут Намиаши Райдо, — представился им дзёнин со шрамом от ожога на щеке. — Правила те же, что и на отборочных этапах. Вы сражаетесь, пока ваш противник может продолжать бой или пока кто-то из вас не умрёт. Также я могу остановить ваш бой, чтобы предотвратить нежелательные смерти. Каждый из вас ознакомлен с последовательностью поединков, но в любом случае будут объявления. Если кто-то будет сильно ранен, то лучше возьмите самоотвод на следующие бои. А теперь встаньте прямо и повернитесь лицом к зрителям.
Хаку стоял между Суйгецу и Чоуджуро в длинной шеренге из шестнадцати генинов. Они дружно повернулись к центральной трибуне с золотистой пагодой крыши, особенно красиво украшенной, которая выглядела словно часть храмового комплекса. Хаку видел нечто подобное во время путешествия с Забузой-саном на остров Наги.
Стадион Конохи представлял собой впечатляющее сооружение и снаружи, и изнутри. Арена, на которой они стояли, была диаметром порядка двухсот метров. В центре более вытоптанная площадка, а по периметру имелись трава, кусты и деревья. Арену окружала тридцатиметровая бетонная стена, над которой стояли крытые трибуны для зрителей. В том числе для всех Каге, у каждого из которых имелось по два телохранителя. Хаку знал, что Мэй-сама защищают Забуза-сан и Кисаме-сенпай. Возле их Мидзукаге сидела знакомая по отборочным турам Хокаге — Цунаде-сама, а за её спиной стояли его сегодняшние компаньоны по онсэну.
Зрители заулюлюкали и захлопали, явно предвкушая незабываемое зрелище.
— Уважаемые жители Страны Огня и гости из других стран! — встала на краю центральной трибуны Хокаге и воспользовалась каким-то дзюцу для усиления голоса. — Благодарю за то, что вы посетили наши отборочные экзамены чуунинов, которые открывают саммит Пяти Каге. В финале участвуют шестнадцать генинов из Пяти Великих Стран, которые прошли предварительный отбор среди более чем трёхсот участников. Прошу вас, наслаждайтесь зрелищем!
С трибун донеслись хлопки и крики народа.
— В первом бою участвуют Саске и Цубачи, — напомнил им экзаменатор. — Всем остальным пройти в комнату ожидания. Вас проводят.
Из неприметной двери в стене арены показался кусающий сенбон Ширануи Генма — экзаменатор отборочных испытаний.