— Как мило, — с сарказмом заметил Сасори, убедившись, что фотография нукенина находится в середине книги и даты совпадают. — Похоже, что мой охранник может претендовать на десять миллионов рьё?
— Конечно, — выдавил из себя Цучикаге, тяжёлым взглядом пробуравив труп. — Мы готовы оплатить означенную сумму прямо сейчас.
Сасори усмехнулся: никто из бывших коллег не обратил внимания на знакомую одежду в красных облаках. Но, пожалуй, заказов от Камня «Акацуки» больше не видать, а пропавший казначей станет помехой в попытке стравить другие страны с Сунагакуре. К тому же на него с интересом посмотрели Хокаге и Мидзукаге. Он продемонстрировал изящное решение проблем, показав, что Суна по-прежнему сильна и одновременно — адекватна и не лезет с кулаками, не разобравшись в проблеме досконально. А ещё то, что Суна не имеет явных претензий к Камню, который проявил себя не с лучшей стороны и остался в долгу.
Если кто-то и пронюхал, что «Кадзекаге уже не тот», то с ним в любом случае захотят иметь дело.
Часть 2. Глава 27. Долг принцессы
Солнце нещадно палило. Песок тихо шуршал под ногами. Темари подпирала Канкуро, который ещё не совсем оправился от ран, нанесённых в финальном бою мечником Тумана. Они медленно шли в сторону Суны. Темари рассеяно оглядывала знакомую с малых лет пустыню и вдруг осознала, что за месяц пребывания в Конохе привыкла к буйной растительности и более влажному воздуху.
Саммит Каге прошёл без особых происшествий, и, кажется, все дружно выдохнули, когда всё закончилось. Баки-сенсей не особо распространялся, но выглядел вполне довольным, из чего Темари сделала вывод, что саммит принёс пользу их скрытой деревне. Также Баки-сенсей передал им благодарность от Кадзекаге за достойное сражение. Канкуро почти выиграл у превосходящего по силам противника хитростью, а это дорогого стоит. По возвращению домой им обоим должны дать звание чуунинов.
Кадзекаге вместе с охранением отправился в Суну вечером того же дня, когда состоялись финалы экзамена. Темари вместе с Баки на несколько дней задержалась в Конохе, ожидая, пока Канкуро немного придёт в себя и сможет преодолеть расстояние между их деревнями. На границе Страны Огня их дождался отряд дзёнинов из тех, кто был в качестве приглашённых зрителей, а до границы их проводила команда АНБУ Конохи.
— К вечеру уже будем дома, попей, — заметив, что Канкуро сбился с шага, немного замедлилась Темари и протянула брату флягу с водой.
— Всё в порядке? — к ним подошёл один из дзёнинов. — Устроим привал?
— Да, — покосившись на брата, кивнула Темари. В госпитале Конохи рекомендовали ещё два дня постельного режима, но Канкуро настоял, что вполне готов к путешествию домой. Темари подозревала, что виной спешки брата новый Кадзекаге. Им так и не сказали, что случилось с отцом.
Они устроились на отдых в тени скал, благо с ними был сенсор, который отогнал от места привала всех скорпионов и змей. Темари села и прикрыла глаза.
Последний бой финала произошёл между двумя двенадцатилетними пацанами. Одним из них был так заинтересовавший её Агара, а вторым — Наруто, победивший Темари в первом круге показательных сражений. После встречи в Лесу Смерти она была уверена, что стиль боя Наруто будет походить на фуиндзюцу Маки, и не ожидала противостояния ветром. В последнем поединке сошлись эти двое, и оказалось, что когда Хаку навёл туман на площадку арены, Наруто, пользуясь тем, что никто не видит происходящего, установил там фуин-ловушки. Которые и активировал во время боя с Агарой. Сам финальный поединок был довольно коротким, казалось, что мальчишки просто развлекаются, и окончился ничьей по их договорённости. Но зрители были в восторге, впрочем, сама Темари тоже признавала, что очень впечатлена способностями обоих.
— Анэ-сан, — Канкуро коснулся плеча Темари, — я отдохнул, не стоит беспокоиться, идём.
* * *
Темари наконец вошла в свою комнату, в которой ничего не изменилось за прошедших полтора месяца. А вот её жизнь… Она была потомственной куноичи — принцессой правящего клана, пусть никогда к её имени по распоряжению отца не добавляли титул «химе», а сейчас ей хотелось рыдать, как какой-то крестьянке. Сердце грызли очень противоречивые чувства. Отложив тэссен, она вышла на балкон и села на парапет, любуясь ночной деревней, освещённой ущербным диском убывающей луны. Прохладный воздух заставлял чуть сильнее циркулировать чакру, чтобы не мёрзнуть.
Темари никогда не думала о замужестве, ей только исполнилось шестнадцать, и она была одной из сильнейших куноичи Суны, дочерью Кадзекаге. Она была сильнее всех своих сверстников деревни, и это позволяло смотреть на них свысока. Темари гордилась, что в её голове только холодный расчёт без всяких девчачьих глупостей.
Она раздражённо передёрнула плечами, ругая себя за эмоциональность и призывая к тому, чтобы сохранить остатки достоинства. Она дочь своего отца и должна думать о благе деревни, а не о том, как же это ужасно, когда ты и твоё тело принадлежит кому-то. Темари сквозь зубы втянула ночной воздух, успокаивая подскочивший пульс и набежавшую панику, совсем не приличествующую куноичи.
Когда они пришли в деревню, то их сразу пригласили к Кадзекаге.
Человек, которого они видели только издалека, закутанного в официальную хламиду и в каса, был без маски и головного убора. Новый Кадзекаге ожидал их в своём кабинете и поразил Темари своей молодостью. Сверстник! Или не более, чем на год старше. У него были средней длины алые волосы, золотисто-карие глаза и очень правильный овал лица. Вспомнилось, что представители клана Акасуна славились своей «кукольной» внешностью, взять тех же невозможных задавак — близняшек Сану и Саю, которые растили длиннющие волосы и подчёркнуто отдавали предпочтение красивым, а не удобным вещам, особенно Сая выделялась.
— Рэймэй-сама, к вам Темари-сан и Канкуро-сан, — сказал дзёнин, который проводил их к Кадзекаге.
— Дети Расы, — изучая их, и Темари — особенно, задумчиво потрогал подбородок Рэймэй. — Следуйте за мной.
Они с Канкуро переглянулись, но не осмелились нарушить приказ. Они шли за Кадзекаге, и Темари бросала взгляды на брата, который наморщил лоб, как будто что-то вспоминая.
Перед одной из дверей Рэймэй остановился и сложил печати, снимая защиту.
В помещении без окон царил полумрак, пахло жуткой смесью лекарств и разлагающейся плоти. В глубине угадывалась кровать, вся в медицинских печатях, которые и давали рассеянный свет. Странные мерные звуки, наполняющие комнату, заставляли кожу покрываться мурашками.
Кадзекаге приблизился к кровати и сделал им знак подойти.
— Отоо-сама? — Темари была в шоке, увидев отца таким. Тело было деформировано и, кажется, обожжено. Множество спёкшихся шрамов и золотых вкраплений на коже, словно от золотого песка. Из груди торчали жуткие на вид тонкие щупальца. Совершенно чужеродные, и явно так не должно быть. На лице — кислородная маска. Руки опутывали провода от капельниц.
— Я разбужу его, — сказал ирьёнин, которого Темари попросту не заметила, поглощённая разглядыванием тела отца. Она не проходила медицинского обучения, но все её чувства говорили, что этот человек уже не шиноби — кусок мяса, который держится за этот мир только усилием воли. И все эти аппараты и печати нужны лишь для того, чтобы поддерживать его жизнь и эту агонию, а не чтобы исцелить.
Ирьёнин сложил несколько мудр и коснулся виска бывшего Кадзекаге. Тяжёлый стон пробуждения наполнил комнату, у Темари в горле образовался ком.
— Раса-сама, — почти ласково сказал ирьёнин. — Они пришли. Темари-сан и Канкуро-сан…
Темари сморгнула, всё же эти воспоминания заставили её пролить слёзы, которые она сдержала, пока отец довольно сухо и отстранённо говорил им с братом свою последнюю волю. Раса-отоо-сама оставлял Суну на своего родственника — Рэймэя — и повелел, чтобы Темари вышла за Рэймэя замуж и родила наследника новому Кадзекаге. Также Раса-отоо-сама оставлял своё тело Канкуро и попросил сделать из себя живую марионетку, чтобы всегда защищать свою любимую деревню, раз у его сына не было способностей к манипуляциям песком.