Ко времени кризиса придворный проповедник приобрел значительное влияние на личность двадцатитрехлетнего царя. Стремясь ослабить это влияние, Захарьины стали искать поддержку у осифлян старшего поколения, находившихся не у дел со времени боярского правления. По их совету царь, едва оправившись от болезни, предпринял путешествие в Кирилло-Белозерский монастырь. Там жил на покое Вассиан Топорков, престарелый советник Василия III и братанич Иосифа Санина405. Вассиан прославился жестокими гонениями против нестяжателей и их главного идеолога Максима Грека406. Встревоженный этим обстоятельством, кружок Сильвестра пустил в ход все средства, чтобы воспрепятствовать свиданию царя с Топорковым407. Но их старания не увенчались успехом.
Ко времени свидания царь знал уже некоторые подробности относительно недавнего заговора в пользу Старицких408. Обнаружившаяся боярская крамола крайне встревожила его, и он, естественно, пожелал обсудить этот вопрос с ближайшим советником своего отца старцем Вассианом. В частности, царь спросил старца: «како бы могл добре царствовати и великих и сильных своих в послушестве имети?» Отвечая на этот вопрос, престарелый советник Василия III стал внушать Ивану «непослушание сингклитскому совету» (Боярской думе) и рекомендовал ограничить влияние боярства409. В этих советах Курбский усматривал главную причину последующих «великих гонений» против боярства. Имея в виду советы Вассиана Топоркова, Курбский писал, что топорок, сиречь малая секира, обернулся великой и широкой секирой, которой посечены были благородные и славные мужи по всей великой Руси410.
Топорков был апологетом самодержавного образа правления, и в некоторых отношениях его мысли перекликались с идеями Ивана Пересветова. Напомним, что Пересветов также советовал царю править «с грозой» и казнить бояр и вельмож. Пересветов и Топорков были первыми предтечами грядущего опричного террора. Правда, Пересветов выступил в период собора «примирения», и тогда его советы прошли более или менее незамеченными. Поучения Топоркова, произнесенные после боярского «мятежа», произвели на царя значительно более глубокое впечатление. Они пали на готовую почву.
Вассиан был страстным противником нестяжателей и, можно полагать, постарался использовать беседу с царем для сведения счетов со своими давними врагами. Свидетельством того, что его усилия не пропали даром, были судебные процессы над «еретиками» и нестяжателями, имевшие место в 1553–1556 гг.
* * *
Одним из внешних доводов к процессу над еретиками-лютеранами послужили споры относительно заведения типографии в Москве, имевшие место в конце 1552 года.
В свое время царь просил датского короля прислать в Москву различных мастеров и особенно книгопечатников411. В 1552 году Христиан III направил на Русь печатника Ганса Миссенгейма, снабдив его типографскими принадлежностями. Будучи ревностным протестантом, датский король прислал в Москву Библию в немецком переводе Лютера, а также, по всей вероятности, два главнейших лютеранских катехизиса412. Королевский печатник должен был с разрешения царя перевести эти сочинения на русский язык и напечатать их большим тиражом413.
Православное духовенство отнеслось к предложению датского короля с крайним подозрением. Самое беглое знакомство с датскими книгами обнаружило их полную непригодность и предосудительность с точки зрения догматического содержания. Несмотря на ясно выраженное желание царя завести типографию в Москве, духовенство всеми силами противилось введению на Руси печатного дела, усматривая в этом одни козни датских еретиков. По настоянию церковников правительство не приняло Миссенгейма на царскую службу и отказало ему в казенных субсидиях414.
Предложения датского короля и разбор лютеранских книг вызвали пристальное внимание московских церковников к вопросам религиозной реформации в Европе, «люторову расколу»415.
Догматические споры по поводу протестантских книг, присланных из Дании, послужили одним из внешних поводов к расследованию, обнаружившему крайне неприятные для церковного руководства факты416. Оказалось, что ересь давно пустила корни на святой Руси. В Москве был раскрыт кружок еретиков дворян М. Башкина и братьев Борисовых. В провинции их сообщниками были объявлены старцы Заволжских пустыней из числа нестяжателей417.