Царь Иоанн Грозный и иерей Сильвестр во время большого московского пожара 24 июня 1547 года. Художник П. Ф. Плешанов
Царь Иван едва ли преувеличивал, когда утверждал, что Сильвестр помогал «всеми благами» изменнику-собаке Ростовскому и всему его роду. В результате происков могущественного временщика опальный вельможа вернулся из ссылки, получил земли и служил воеводой447. Через три года после осуждения князя С.В. Ростовского правительство произвело в бояре его главного сообщника князя А.И. Катырева, пытавшегося вместе с ним бежать в Литву448.
Дружба с Горбатым и покровительство опальным Ростовским князьям доставили Сильвестру поддержку влиятельного феодального клана Ростово-Суздальских князей.
В первой половине 50-х гг. Суздальские князья постепенно восстановили свои позиции в Боярской думе. После смерти князя Д.Ф. Бельского в 1551 г. главой думы стал старейший ее член князь И.М. Шуйский449. В 1551–1554 гг. Шуйский командовал всей русской армией во время выступлений ее на Оку против татар450. В 1555–1559 гг. князь И.М. Шуйский неизменно возглавлял «семибоярщину», управлявшую столицей в отсутствие царя451. В чине «навышшего боярина» он участвовал в переговорах с литовцами в 1555 г.452.
Крупнейшим успехом Сильвестра было примирение Шуйских с их давними противниками Бельскими. В 1555 г. владелец Луховского удела князь И.Д. Бельский женился на дочери князя В. В. Шуйского453. В том же году он стал номинальным главой Боярской думы и первым воеводой454.
В Боярскую думу вошли почти все старшие представители рода Шуйских, в том числе князья А.Б. Горбатый, П.И. Шуйский и Ф.И. Скопин. Среди них самой выдающейся фигурой был Горбатый. Он располагал громадными земельными владениями и находился в тесном родстве с царской семьей455. Его дочери были замужем за братом царицы Н.Р. Юрьевым и царским племянником князем И.Ф. Мстиславским. Но его влияние объяснялось не только знатностью и богатством, но и выдающимися военными заслугами. Горбатый участвовал в многочисленных войнах с казанцами с конца 30-х гг.456. Во время решительного наступления на Казань в 1552 г. он выступил в Свияжск с многочисленной армией и всей осадной артиллерией и оставался там до подхода главных сил457. Осадой Казани руководил боярский совет, во главе которого формально стоял знатнейший из бояр, член ближней думы князь И.Ф. Мстиславский458. Но он был слишком молод и не имел военного опыта. Подлинным же вождем армии был тесть Мстиславского боярин Горбатый.
В первые недели осады Горбатый разбил сильную казанскую армию и ногайские отряды, находившиеся в тылу русских на Арском поле459. Таким образом была ликвидирована критическая ситуация, при которой русский осадный корпус вынужден был отбивать атаки из крепости и с тыла с Арского поля460.
Участник «казанского взятия» князь А.М. Курбский, составивший подробное описание казанской войны, неизменно называет Горбатого «великим гетманом» и мужем, очень сведущим в военных делах461.
Осведомленные современники без обиняков заявляли о том, что Горбатому принадлежит главная заслуга в покорении Казани. С ведома царя Сильвестр через несколько месяцев после казанского похода обратился к Горбатому с посланием, в котором писал, что Казань взята «царским повелением, а вашим храбрьством и мужеством, наипаче твоим крепким воеводством и сподручными ти»462 (курсив наш. – Р.С.).
Вступление Иоанна IV в Казань. Художник П.М. Шамшин, 1894 г.
Дружба с Горбатым доставила Сильвестру поддержку всего могущественного клана князей Шуйских. Правда, род Шуйских столь глубоко скомпрометировал себя в период боярского правления, что никто из его членов не был допущен в ближнюю думу.
В ближней думе проводником влияния Сильвестра был боярин князь Д.И. Курлятев-Оболенский, которого царь Иван называл главным единомышленником протопопа463. Курлятев достиг высших военных должностей, не обладая при том никакими военными талантами464. Он не раз исполнял службу второго воеводы большого полка при князе И.Д. Бельском, который в силу своей молодости и неопытности был главнокомандующим лишь по названию465. В те же годы Курлятев успешно местничал с членами знатнейших боярских фамилий466. Придворные заискивали перед главой влиятельной боярской партии. Грозный никогда не мог простить могущественному временщику и его клевретам мелких и обидных унижений. «А Курлятев был почему меня лутче? – писал царь. – Его дочерям всякое узорочье покупай, – благословно и здорово, а моим дочерем, – проклято да заупокой»467. Заупокойные по царевнам объяснялись тем, что все они умерли в младенчестве468.