Смена уже началась, длинное четырехэтажное здание полиграфического комбината сдержанно и ровно гудело. Юрик прошел через первый этаж мимо резальных станков и кип бумаги, свеже пахнущих елкой, на второй, в грохочущий ротационный цех, а оттуда поднялся на третий, где плоскопечатные машины работали тише, но шума тоже хватало.
Здесь работа шла вовсю. Громадные нежно-голубые «Планеты» сверкали никелем рукояток, полировкой стапельных столов, графитно поблескивали смазкой вращающихся и двигающихся возвратно-поступательно узлов и механизмов. Некоторые машины еще только готовились к работе и терпеливо ожидали, когда печатники закончат регулировки, а помощники напоят их легким маслом.
Не успел Юрик подойти к своей машине, где его дожидался практикант из училища, приставленный к нему помощником, как откуда ни возьмись появился сменный мастер.
— Снова ты, Клепиков, опоздал! — с ходу начал он напирать на Юрика. — В который раз уже… Машина простаивает, а он разгуливает!
— Да ладно, Никита Иваныч, сей момент начнем работать. Не шебаршись…
— «Не шебаршись»… — продолжал ворчать мастер. — Вот опять от тебя попахивает. Эх, Клепиков, Клепиков… Дело ответственное, сложное. Это тебе не в ротации: загнал рулон в машину — и ходи руки в брюки! Здесь — высшая квалификация, понимать надо. — Никита Иванович был печатник старой закалки и свою специальность считал наиглавнейшей в типографском деле. — А ты под мухой приходишь… Как будешь машину к печати готовить?
— Все будет на мази, не дергайся, — заверил его Юрик и пояснил: — Понимаешь, кран в ванной сломался, когда утром умываться стал. Вода хлещет и хлещет! Пришлось срочно слесаря вызывать, хорошо еще, что в соседнем подъезде живет. Ну и поднес ему, компанию составил…
Юрик с помощником привезли из стереотипного цеха печатную форму на специальной тележке, толкнули ее на гладкую чугунную плиту талера — печатного стола машины. Содрали с толстого, в два обхвата, печатного цилиндра старый, весь в черных протисках декель — покрышку из нескольких слоев бумаги для того, чтобы давление цилиндра на форму было нормальным, — и закрепили новый. Каждый со своей стороны разгладил его ладонями, плотно прижимая листы к крутому стальному боку. Свободные концы взяли в зажимные планки.
Юрик встал на мостик, подвел вручную лист к упорам накладного стола, на пульте управления нажал кнопку с надписью «Проводка полотна». «Планета» тяжело вздохнула демпферами печатного стола, захваты нехотя цапнули край листа, и барабан лениво провернулся.
«Разленилась за ночь? — мысленно обратился Юрик к машине. — Погоди, ты у меня покрутишься!»
Он протянул полученный оттиск помощнику, а сам сделал еще один, сложил его вдвое и посмотрел на свет, совмещая две половины отпечатавшегося текста.
«Боковой упор нужно подать от себя пункта на три», — прикинул он.
В типографском деле свои единицы измерения — не миллиметры и сантиметры, а пункты и квадраты. В одном миллиметре примерно три пункта. В квадрате — восемнадцать миллиметров.
Для того чтобы поля книги были ровные, нужного размера и чтобы оттиск на оборотной стороне листа совпадал с оттиском на лицевой, делают приводку. Точности приводки достигают перемещением упоров накладного стола и правильной установкой печатной формы на талере. Тут нужно иметь точный глаз и хорошо набитую руку.
Но сегодня Юрик чувствовал себя не на высоте. Долго возился с передними упорами, добиваясь совпадения оттисков, потом решил передвинуть пластины стереотипов. Таких пластин, отлитых из специального типографского сплава, вроде книжной страницы с выпуклыми буквами, у него на формной доске сегодня двадцать четыре. Доска эта не сплошь металлическая, по диагонали ее прорезают деревянные полосы, к ним маленькими гвоздиками крепятся стереотипы.
Он взял специально размеченную планку, приложил к форме, освободил угол одной пластины, двинул ее немного вправо и вверх, укрепил каленым гвоздиком. Подобную операцию проделал еще с несколькими стереотипами, сделал оттиск. Нет, не получается! Не совпадают шапки полос на лицевой и оборотной сторонах.
«Вот что значит толком не похмелиться! Недобрал я маленько, — подосадовал Юрик. — Да разве шафран кумар разобьет… Была бы водочка… Так, надо ближний упор пониже опустить, а боковой на себя двинуть…»
Однако дело не ладилось.
— Виктор, я пойду курну. Закончишь приправлять, смажь машину, — наказал он помощнику, а сам направился к железному ящику у дальней стены, где над скамейкой, грозя сорваться на головы курильщикам, висели два огненно-красных огнетушителя.