И через пару дней Гуров услышал в телефонной трубке уверенный и грубый голос с кавказским акцентом:
— Гуров?
— Не туда попали, — ответил Гуров и положил трубку. Но телефон зазвонил вновь. Поколебавшись, Гуров снял трубку — раз все равно нашли, подумал он, надо хоть послушать, что скажут.
— Ты, Гуров, мне мозги не еби, — раздался в трубке тот же голос. — Прибор говорит — голос твой. Слушай внимательно. Мне заказали взять тебя живым. И ты ко мне сам придешь через полчаса. Иначе взорвется девятиэтажка у торгового центра, ты ее, может, из окна видишь. От неосторожного обращения, — голос хохотнул, — с бытовым газом. Выйдешь на улицу — иди направо. Мы тебя подберем. Понял?
Привлекли то ли бандитов, то ли боевиков, сообразил Гуров. Чекисты–то сами из–за меня дом вряд ли взорвали бы. А эти и впрямь могут взорвать.
— Через час, — попробовал он на всякий случай поторговаться.
— Не еби, говорю, мозги, — со зловещими металлическими интонациями сказал голос. — Полчаса!
И в трубке зазвучали гудки отбоя.
Гуров набрал Иванова и коротко изложил ситуацию.
— Думаю, блеф, Сергей Александрович, — осторожно сказал Иванов.
— И мне так кажется, — согласился Гуров. — Но рисковать не могу.
— К сожалению, — сказал Иванов, — нам в этой ситуации придется принять меры … э-э… с памятью.
— Я понимаю, — ответил Гуров. — Только не спешите. А то, не дай бог, потеряю ориентацию или сознание. Не раньше, чем они меня возьмут.
— Конечно, — сказал «Иванов». — Не беспокойтесь, мы очень скоро вас вытащим.
— С Катей поговорить у меня уже нет времени. Передайте, ей, пожалуйста, — попросил Гуров, — пусть держится, я ее люблю и обязательно вспомню.
— Обязательно, — пообещал Иванов.
Выйдя на улицу, Гуров глянул на часы. Времени оставалось в обрез. Он быстрым шагом пошел направо. Через дом его догнала неброская «тойота», распахнулась задняя дверь.
— Садись! — донесся из машины знакомый голос с кавказским акцентом.
Гуров послушно сел в машину. Там сидели три человека, не очень похожих ни на бандитов, ни на боевиков.
Наверное, и впрямь блеф, с горечью подумал Гуров. Но что я мог сделать…
3
Очнулся Гуров посреди яркого сна, где он на верандочке своего любимого японского ресторанчика о чем–то неторопливо беседовал с хорошенькой девчушкой лет двадцати пяти. Жалко просыпаться, успел подумать Гуров в короткий миг осознания, что это всего лишь сон.
Окончательно проснувшись, он открыл глаза — и обомлел. Около кровати, на которой он лежал, в кресле сидела та самая девчушка, наклонившись к нему и смотря на него с напряженным ожиданием.
— Доброе утро, — поздоровался Гуров. — А вы мне только что снились.
— Доброе, — ответила девушка и, грустновато улыбнувшись, откинулась на спинку кресла. — Приятно слышать. И что же я делала?
— Мы с вами общались в одном японском ресторанчике.
— «Суши–суши»? — спросила девушка.
— Как вы догадались? — удивился Гуров.
— Мы там с вами, Сергей, много раз были, — ответила девушка и вздохнула. — Меня зовут Катя. Вы меня в конце апреля взяли на работу.
— Так это что, — растерянно спросил Гуров, — у меня амнезия?
— Да. Какой последний день вы помните?
Сосредоточенно думать Гурову было трудно. В голове был какой–то туман, вроде как от снотворного. Четко зафиксировать последний запомнившийся день он не мог.
— Примерно конец марта, — сказал Гуров.
— Сегодня двадцать первое июля.
— М-да… И давно это со мной стряслось?
— Около недели.
— Раз мы вместе работали, вы не знаете, я никаких проектов клиентам не сорвал? — спросил Гуров. — Может, с кем–то надо срочно связаться?
— Нет. С конца апреля вы отложили всех клиентов, кроме одного крупного, который в курсе.
— И что за клиент?
— Исследовательский фонд. Называется «Перспективные исследования».
— А где мы находимся, Катя? — спросил Гуров и осмотрелся. Комната была на вид типичным гостиничным номером. — На больницу не очень похоже.
— Географически — в Москве. Это гостиничный блок в комплексе, где размещается фонд, — пояснила Катя. — А врачи тут есть, и очень хорошие. Поскольку проблемы с вашим здоровьем возникли на работе у клиента, он оплачивает лечение, а на время лечения ваш гонорар сохраняется.