— Ах, да, — несколько истерически воскликнула Катя, — самое вкусное под конец: мне 620 лет.
— Ух ты! — поразился Гуров. — Вот почему мне с тобой так интересно и классно.
— Интересный музейный экспонат, просто заебись, — всхлипнула Катя.
Гуров посадил Катю себе на колени и лизнул ее щеку:
— Старушенция, у тебя уже в слезах привкус водки.
— Слушай, Серый, то, что вытворяют твои руки у меня под юбкой, означает, что ты предпочитаешь теперь секс в одетом виде?
— Да нет, просто, оказывается, у меня организм тоже довольно автономный и ты его очень возбуждаешь.
— Тогда пусти старушку Катю в душ, а? Вчера я ведь еще канала под молодую, а сегодня, извини, у меня бушуют комплексы.
…Они стояли на корме речного пароходика. Был солнечный день. Катя что–то рассказывала, смеясь и жестикулируя. Гурова посетило мгновенное острое ощущение счастья. И вдруг мир стал расплываться…
Приснилось, понял Гуров, очнувшись. Катя лежала спиной к нему на другом краю кровати.
— Спишь? — прошептал Гуров.
— Нет, — странноватым голосом ответила она. Гуров придвинулся, обнял ее и повернул к себе.
— Что случилось, солнышко?
— Тебе сейчас я снилась?
— Да.
— Я чувствовала, как ты ее любишь. А пару часов назад, — Катя вздохнула, — вы с ней трахались.
— Почему «с ней»? Это же ты!
— Не я, а сон обо мне. Твои эмоции направлены не на меня.
— Вчера то же самое было? Ты поэтому рано встала и такая грустная была?
— Да.
Помолчали.
— Сереж, — сказала Катя, — не обижайся на меня. Я не могу пока с тобой рядом спать — с ума сойду. Лягу на диванчике в гостиной, ладно? Оттуда мой эмпатический сканер до тебя не достанет.
Утром Катя подошла и уткнулась Гурову лбом в грудь:
— Сереж, извини, а?
— Катюш, извини, а? — в тон ответил Гуров. — Негодящий из меня муж получается.
— Ты лучший в мире муж. А твои сны, сказал Павел, вероятно, признак, что воспоминания всплывают. Может, все проблемы решатся за одну–две недели. Ничего, что я без тебя к нему зашла?
— Конечно, ты ж моя родная жена, солнышко. Правда, пока совершенно не строгая.
Катя взяла его руку и потерлась о нее щекой.
— Иванов с нами хочет срочно встретиться — часа через два. Какие–то дополнительные проблемы возникли. Может, обсудим, какие у тебя возникли вопросы и соображения после моего вчерашнего полупьяного рассказа?
— Знаешь, меня неприятно резануло отношение наших старших братьев по разуму к таким, как ты, андроидам, — задумчиво сказал Гуров. — Почти в чистом виде рабство. Невольно по аналогии возникает вопрос об их отношении к аборигенам и о конечных целях проекта. Может, это какой–то хитрый способ порабощения? Вообще, просвети меня, что у них, сплошной коммунизм и благодать в духе Ефремова и Стругацких?
— Отнюдь, — покачала головой Катя. — У них куча социальных проблем, в том числе похожих на земные, — преступность, наркомания. Время от времени бывают войны. Однако порабощать кого–то, в том числе слаборазвитые расы просто никому не нужно, попросту нерентабельно. Отчасти похоже на ситуацию здесь: скажем, Штаты опасные или важные в плане ресурсов страны не порабощают, а пытаются более–менее мягко контролировать. И то имеют проблем выше крыши. А Земля ни для кого не представляет ни опасности, ни интереса. Ну и, вообще–то, порабощать цивилизации считается недопустимым.
— А почему слаборазвитым помогают? Да еще тратят на это такие ресурсы?
— Иванов вчера сказал, что обычно не помогают. Вроде, это действительно так — помогать считается вредным, может возникнуть комплекс неполноценности или иждивенчества в масштабах расы. Только наблюдают и охраняют от случайных придурков. Помощь оказывается лишь в случае серьезной опасности для выживания цивилизации. Что касается ресурсов… Ну, тоже, как на Земле: африканской стране Мумбо — Юмбо размеры западной помощи кажутся огромными. А для богатых стран это мелочь.
— Интересно. Ладно, давай вернемся к андроидам. Они что, вроде пылесоса, с которым можно сделать все, что угодно?
Катя энергично помотала головой:
— Специализированные андроиды считаются разумными существами. Применяются определенные принципы… как сказать… ну, в общем, гуманизма, не будем придумывать терминов. Есть личная жизнь, никакой жестокой эксплуатации. Вполне достаточное для комфортной жизни финансирование, разная другая помощь. Иванов, кстати, ценил меня как исследователя, всегда был со мной уважителен.
— Но быть проституткой опасно — венерические болезни, маньяки всякие. Наконец, просто противно и тяжело обслужить пять клиентов в день.