В то утро качеством медитации было «ничто», полная изолированность от времени и пространства. Это факт, а не какая-то идея или парадокс, возникший в результате соединения противоположных теорий. Эту странную пустоту можно найти, когда будет уничтожен корень всех проблем.
Этот корень — мысль, которая разделяет и сдерживает. В медитации ум по-настоящему освобождается от прошлого, хотя обычно прошлое всегда присутствует в нём в виде мысли. Это продолжается целый день, а ночью наступает сон, не содержащий в себе «вчера», и поэтому ум касается чего-то, что неподвластно времени.
Молодой человек с бородой и очень длинными волосами сказал: «Я идеалист и революционер. Я не хочу дожидаться слишком медленного прогресса человечества. Как можно быстрее я хочу радикальных перемен. Существует вопиющая социальная несправедливость среди как белых, так и чёрных, среди всяческих меньшинств; ну и, конечно, политики, какими они являются сейчас, меня не удовлетворяют — продажные, эгоистичные, лицемерные, прикрывающие собственную корысть демократией. Я жесток по природе, я не вижу иного выхода, кроме как с помощью насилия обеспечить радикальные изменения в социальной структуре. Я идеалист ещё и в том отношении, что верю в нашу идею навести порядок и создать нечто новое. Новое — является нашим идеалом. Я не знаю, что у нас получится, но когда мы разрушим старое, тогда и узнаем. Я слышал, что вы думаете о насилии, но здесь совсем другое дело. Большинство людей в мире уже жестоки, полны противоречий, и мы используем это, чтобы свергнуть установленный порядок и создать новое общество. Мы выступаем за свободу. Мы хотим свободно выражать себя; каждый человек должен себя реализовать, а нынешнее общество всё это отрицает. И мы, конечно, против всех видов религии».
Идеалист и одновременно революционер может очень убедительно говорить о свободе, но он обязательно в конечном итоге создаёт диктатуру меньшинства или большинства. Он также придёт к культу личности и полностью уничтожит свободу в любой форме. В этом можно убедиться на примере революций во Франции и России. Ваш идеальный мир, который, как вы рассчитываете, вырастет на пепелище сегодняшней структуры, может существовать только умозрительно и теоретически, и на основе этой умозрительной Утопии — назовите это как угодно — вы хотите создать новое общество. Все революционеры-материалисты к этому приходят. Они начинают с разговоров о равенстве, социальной справедливости, исчезновения государства, а заканчивают всё той же тиранической бюрократией, подчинением, и укреплением власти во имя государства. Вы, конечно же, не этого хотите. Вы чувствуете или вам представляется, что, разрушив нынешние социальные структуры, вы впоследствии, не следуя никакому плану, создадите новую структуру, в которой, по вашему мнению, будет социальная справедливость, свобода для всех, экономическое равенство и так далее. Насилие может породить лишь ещё более жестокое насилие. Вы можете начисто ликвидировать нынешние системы, но в результате вы пожнёте сопротивление и глубоко укоренившееся нежелание сотрудничать.
Вы, видимо, хотите лишь быстрых внешних изменений. Вы хотите немедленно остановить войны, и в этом многие люди с вами согласны, но до тех пор, пока существует разделение по национальности, по религиозным убеждениям со всеми их догмами, конфликт обязательно будет. Любая форма разделения порождает антагонизм и ненависть. Люди хотят изменить поверхность вещей, не проникая в самую суть проблемы. А этой сутью является процесс познания, которое, в свою очередь, есть абсолютное понимание человека, а не выделение лишь одного элемента его жизни, будь то технология или зарабатывание на жизнь.
Видно, что вы к этому всему не прислушиваетесь. Я позволю себе обратить внимание на то, что все, кто с энтузиазмом относится к внешним изменениям, всегда упускает наиболее важное.
«Может быть, но на это потребуется время, а мы им сейчас не обладаем и не можем тратить его на получение нужного образования. Для этого нужно сначала изменить структуру».
Откладывание наиболее важных вопросов лишь усугубляет ничтожность жизни, нашего каждодневного существования. Оно приводит к разного рода попыткам убежать от этого — через жестокость, через так называемые религии, через развлечения. Мир же не делится на внутренний и внешний. Меня заботит движение жизни целиком, и образования как части этого целого. Сейчас почти в каждой стране существует в той или иной форме военная служба. Заменить её могла бы работа в социальной сфере, которая бы стала частью образования. Но и это не самое главное.
«Вы меня не убеждайте. Вы не показали мне, что делать и как действовать в этом кровожадном мире».
Вас ни в чём не пытаются убедить. Вам лишь указывается на определённые факты, на истину, которая не принадлежит ни вам, ни мне. Речь идёт о том, что, для того чтобы вызвать радикальные изменения в социальной структуре, нужно ответить на фундаментальные вопросы и сам вопрос уже является ответом. Ответ — это действие; не в каком-то отдалённом будущем, а здесь и сейчас. В этом — величайшая революция. Величайшая и единственная. На это вы возражаете: у нас нет времени, мы хотим изменить социальную структуру немедленно. С вашего позволения, это совершенно незрелый ответ. Человек не является просто общественной машиной. Он думает о любви, о сексе, его мучают страхи. А вы, не приняв всего этого во внимание, надеетесь вызвать радикальные изменения, перестраивая основу общественной структуры. Активист — всегда экстраверт. Но нас не заботит это, кстати, тоже весьма поверхностное деление на экстравертов и интравертов. Нас в действительности заботит изменение человеческого ума. Если этого до конца не понять, ваша революция будет просто реформой, и, как всякая реформа, потребует дальнейших реформ.
«Я устал от всего этого». Это заговорил высокий гладко выбритый молодой человек в замызганной одежде. «Меня это совершенно не интересует. Меня интересует, — но не ради бегства от чего-то, — как можно выяснить, что такое медитация. Не могли бы вы затронуть эту тему?»
Господа, вы видите, как мы все разделены. Одного волнует вопрос революции, другого секс, третьего искусство и книги, и четвёртого постижение истины. Все эти отдельные элементы делают человека эгоистичным, жалким, смущают его. И вы со своей революцией надеетесь разрешить все эти проблемы, изменив поверхностную структуру. На это вы, наверное, ответите: измените окружающую среду, и человек изменится. Но этот ответ вновь будет неполным, это констатация только части факта. А нас интересует полное понимание человека. Это и есть медитация. Она не является бегством от «того, что есть», а есть понимание этого и продвижение дальше. Без понимания «того, что есть», медитация превращается просто в форму само-гипноза и ухода в видения, — полёт воображения и фантазии. Медитация — это понимание всей деятельности мысли, вызывающей к жизни «я», эго, как факта. Затем мысль пытается понять образ, ею не созданный, как будто бы «я» является чем-то постоянным. Само «я» вновь разделяет себя на лучшую и худшую части, и это разделение, в свою очередь, вызывает конфликт, страдания и смятение. Знание о «я» — это одно целое, а понимание того, как «я» пробуждается к жизни — совсем другое. Один человек предполагает, что существование «я» есть вечная сущность бытия. Другой, наблюдая, узнаёт, как «я» конструируется мыслью. Таким образом, понимание мысли, её черт и тонкостей, её деятельности и разделения есть начало медитации. А если же вы рассматриваете «я» как неизменную сущность, вы изучаете «я» не существующее, потому что это просто собрание воспоминаний, слов и опыта. Поэтому самопознание — это не знание «я», а наблюдение за тем, как «я» зарождается и как это сказывается на разделении жизни на составляющие. Это ошибочное понимание нужно очень ясно видеть. Не существует неизменного «я», которое следует изучать. Надо изучать пути движения мысли и её деятельности; изучение рассеивает эгоцентричную активность. В этом заключается основа медитации. Если не понять этого полностью, до самого конца, медитация станет просто игрой для глупцов с их абсурдными видениями, выдуманными переживаниями и злом власти. Эта основа предполагает осознание и наблюдение за «тем, что есть»: не делая выбора и безо всяких предубеждений нужно увидеть то, что на самом деле происходит как снаружи, так и изнутри, и не пытаться это контролировать или принимать решения. Это внимание само по себе не является каким-то отдельным действием, ибо жизнь сама есть действие. Вам не нужно становиться активистом, что вновь было бы раздроблением жизни. Если нас действительно интересует действие целиком, а не одна его часть, то это цельное действие неотделимо от полного внимания, которое означает увидеть в действительности то, «что есть» как снаружи, так и изнутри. И уже само это видение — есть действие.