Тот пожал плечами:
— Комиссара сейчас нет, за него остался комбат, может тебе попробовать к нему обратиться?
Решив последовать совету Сухотого, я направился в каземат. На входе стоял рядовой с карабином на плече. Тот вопросительно уставился на меня, ожидая, что я ему скажу. Вот еще — размечтался, я теперь принадлежу к когорте самых опасных и наглых воинских чинов, пусть привыкает. Пробурчав, что имею срочное дело к командиру батальона и оттерев плечом бойца, пытавшегося мне заступить дорогу, я прошел внутрь.
Под низкими сводами кирпичного помещения мне пришлось пройти небольшой ломаный коридор. Он изгибался в двух местах, видимо для защиты от гранатных взрывов. В конце находилась дверь, обитая металлом, а может и цельнометаллическая — из-за ржавчины было трудно судить более точно. Стукнув несколько раз кулаком, я потянул ее на себя и вошел в комнатку. В прошлое свое посещения не сумел ее толком рассмотреть, зато сейчас ничто мне не мешало. Низкие потолки, примерно пять на семь метров, в противоположной стороне имеется еще одна дверь, по-видимому ведущая глубже под землю.
— Ты так и будешь глазеть по сторонам, товарищ ЛЕЙТЕНАНТ госбезопасности — проговорил командир батальона, едко выделив мое новообретенное звание — зачем пришел, докладывай?
— Товарищ майор, я хотел бы получить разрешение на выход в город, товарищ комиссар запретил покидать казарму, а мне любопытно пройтись, осмотреться…
— …На баб посмотреть, бордели осмотреть…уж говорил бы, как оно на самом деле есть. Хочешь гулять — гуляй, запрет на выход только для солдат и командиров батальона, стрелкового батальона, а ты у нас командир из другой службы, в пору мне самому у тебя разрешения спрашивать. У тебя, да твоих друзей-снайперов… вот ступила же блажь Красильникову насчет ваших званий. Ладно, ступай куда хочешь, но не забывай об инструкциях, и еще — там приходил ко мне твой бывший взводный, жаловался, что ты автомат забрал и не возвращаешь, что за дела?
— А-аа, это…так я просто в ночь брал на выход, в смысле, на задержание. Сейчас верну обязательно.
— Ну тогда прощай, хотя подожди-ка, что там произошло у тебя ночью. Мне тут нарочный доставил документ от Корнева — знаком такой? — так он в нем тебя особо отмечает, как примерного и отличного командира.
Пришлось задержаться еще минут на двадцать, чтобы все разложить по полочкам и подробно рассказать о ночных событиях. На улицу вышел с чувством избавления от великой и нудной проблемы. Придя в свое расположение, я первым делом занялся чисткой автомата. М-да, это не 'калаш', который разбирается с пол-пинка и чистится так же быстро и просто, с ППД пришлось повозиться. Не так уж и много деталей, но все какие-то неудобные, угловатые, в заусеницах, пока подберешься ветошью ко всем изгибам, то все пальцы намозолишь. Наконец, когда последняя деталь встала на место, я пошел приводить в порядок уже себя. Новая форма у меня была, мне осталось только пришить подворотничок и начистить сапоги.
— Орел, горный орел! Только, как бы не ощипали и не сунули в суп, будто обычную курицу — пробормотал себе под нос, смотрясь в зеркало. Затянув портупею с кобурой на поясе и подхватив автомат, я пошел искать его владельца. Взводный лежал в казарме и, по всему видать, просто дурел от скуки. Увидев меня со своим оружием сразу подорвался с кровати и подскочил с вопросом:
— Как ночью прошло все, удалось достать, что просил?
— Не-а, там только и был один с оружием, да и то — с ТТ. Он тебе по любому не сильно нужен — свой имеется, да и предъявлять надо было его особистам. На месте ничего не искал, так как времени не было. У меня один раненый на руках из своих был, да и задержанного зацепил не слабо в руку. Поэтому спешил сдать всех в нежные руки медбратьев.
— Жаль, жаль, а больше не собираетесь никуда в рейды? Может еще направят куда, а?
— Да не знаю я, никто об этом мне сообщал. Но не думаю, что кто-то будет разгуливать с оружием иностранного образца, скорее с 'тэтэхой' или наганом. Кстати, за автомат огромное спасибо, вот держи вычищенный и обновленный боем.
— Да не за что, если что, то обращайся — рад помочь.
Попрощавшись с командиром, я вышел к КПП. На нем стоял боец совсем мне не известный, наверное от соседей. Приготовившись к тому, что потребует пропуск, которого у меня и не было, я состроил морду кирпичом и попер буром на солдатика. Наверное я немного переборщил с гримасами, постовой, разве что из сапог не выпрыгнул, так вытянулся во фрунт, когда я приблизился к нему. Решив, что лучшая защита это нападения, я начал отчитывать того, еще за пяток шагов:
— Почему вокруг КПП пыль и мусор — мусора я не видел, да и пыли было жалкая горсточка, но было бы желание, а домататься можно до всего — А на что похож ваш внешний вид, боец, отчего подворотничок не свежий и сапоги такие грязные, вы что — только с марш-броска?
Бедный рядовой не знал куда спрятаться, то бледнея, то краснея. Я его понимал, как никто другой, еще в свою бытность молодым солдатом ощущал на своей шкуре выволочки от офицеров и старослужащих. Хотя плюс у него есть — дедовщины, которая является бичом армии моего времен, здесь нет и в помине. Но с другой стороны и строит его не прямой командир, а сотрудник государственной безопасности, есть от чего почувствовать страх.
— Немедленно приступить к наведению порядка на вверенной вам территории, по окончанию привести себя в приличный вид.
Наблюдая, как солдат резво принялся, почти в пустую, махать метлой, с очень хорошей скоростью удаляясь от меня вспомнил один анекдот:
'Приходит в казарму генерал, смотрит — все образцово заправлено, везде порядок и чистота. Начал он везде ходить, всюду заглядывать, но ни к чему не может придраться. Тогда подходит он к тумбочке дневального и говорит:
— А ну кА, солдат, отодвинь свою тумбочку в сторону. Сказано — сделано, с трудом переместил рядовой часть своего поста, а генерал раз и проводит пальцем под тумбочкам. Разгибается и с довольным видом сует под нос дневальному свой измазанный палец:
— Плохо убрались, во какую грязищу развели. Наверное, не хватает вам, солдатам, терпения все как следует привести в порядок, да и трудиться вы не хотите. Никакой поговорки в голову не приходит тебе по данному случаю?
Тут рядовой и отвечает:
— Так точно, товарищ генерал, приходит — свинья всегда грязь найдет'
М-да, а это я себя-то и представил в образе этой самой свиньи. Ну да ладно, проход свободен — могу двигаться дальше.
На улице было жарковато, солнышко припекало с хорошим азартом, и желания находиться на солнцепеке не было никакого. Поэтому присмотрев на противоположной стороне какую-то пельменную или пивную — вроде за стеклянной витриной люди употребляли и то и то — я пошел к ней. Когда до выбранного объекта оставалось с десяток шагов, я приостановился и задумался. А стоит ли в нее заходить? Внутри не наблюдал ни одного человека в военной форме, и не думаю что появления энкавэдэшника осталось бы без внимания. В лучшем случае большинство разошлись, а худшем…Сейчас время такое, что и стуканут куда следует. А оно мне надо? Так что решил я пока оставить себя под жаркими лучами и неспеша фланировать по тротуарам.
Мимо проходящие солдаты и командиры исправно мне козыряли, я так же исправно отвечал. Капитанов и выше я сам приветствовал первым, все-таки по армейскому табелю я равнялся пехотному капитану, ну а по неофициальному, то и выше. Мою службу достаточно сильно боялись и уважали, причем первого больше. Не знаю правда или нет, но мои коллеги в подразделениях могли разжаловать и осудить практически любого до командира батальона, а тех кто повыше…Ну в общем писать доносы никто не гнушался и не считал постыдным, скорее, даже наоборот. По крайней мере, нечто подобное я находил в интернете, да и на последней муштре перед заброской, нам вдалбливали, об отсутствии желания спорить с особистами.
Все-таки интересно, почему Красильников поставил нас сотрудниками госбезопасности, почему не обычными пехотными командирами. Неужели имеет на нас какие-то свои планы? Чувствую своим копчиком, что планы эти нам не слишком придутся по вкусу. Ладно, как говорили повара, что готовили Кука: пожуем-увидим.