У мага попросили предъявить бумаги и добавили, что он сильно задолжал за тот год. Некромант кивнул и полез в стол. Косоглазие сместилось в сторону меня, изучая рога, копыта и мою безмятежную рожу.
— Это что? Гомункулус? Это запрещено! — Гость аж подскочил, нервничая и сжимая в руках потрепанную папку.
— Нет. Человек.
— С рогами?
— У нее редкая болезнь. Вот, лечу.
Фыркаю и отворачиваюсь, изучая болтающего ножками эльфа.
— Хм. Что ж, дело благое. Но не забудьте отчисления в казну! Я за всем прослежу лично.
Маг таки вытащил из стола пухлую стопку бумаг, сумрачно кивнул и передал ее очкарику.
Сидим, слушаем шуршание страниц, ждем.
Писк на потолке усиливался. Эльф явно злится, что у него ничего не выходит.
Спустя полчаса бумаги вернули.
Маг передал мужику звякнувший мешочек, и ребята тепло попрощались сквозь зубы.
Зря, кстати, он мешочком звякнул. Эльф отвлекся от чтения околесицы, оставил листик и резко спикировал вниз.
В итоге… следующий час некромант носился по этажам, пытаясь догнать мелкую заразу, а мы с дядей сидели в комнате и прислушивались к грохоту и ругани на этажах. Изредка их перебивал злобный писк недовольного существа. Эльф очень не любил расставаться с наворованным добром. У меня под кроватью, к примеру, уже целый склад. Причем лично мне лезть туда нельзя — покусают, да еще и молнией шандарахнут. Так что…
— Какое у вас заболевание?
Перевожу взгляд на очкарика, отвлекаясь от дум.
— А?
— Болеешь чем? — пристально изучая рога и поправляя очки, съехавшие на кончик носа.
— Рогатокопытостью. Редкое и страшно заразное заболевание.
Главное — оставаться серьезной. Мужик занервничал и отошел к обломкам двери.
— А-а… сильно заразное?
— Сильно. Но вы не беспокойтесь, маг изобрел лекарство и даже испытал его на мышах.
— Н-да?
— Ага. Мыши сдохли, но рога отвалились у всех.
Какие все тут мнительные. Вон побледнел-то как. Явно просчитывает, каково ему будет с рогами и копытами бегать дань собирать. А что? Забавно получится.
— Ну… я, пожалуй, пойду.
— А деньги? Уверена, маг отнимет их у эльфа. Надо просто подождать еще чу…
Сверху особенно сильно грохнуло, и послышался тонкий визг, переходящий в ультразвук. Судя по всему — они на чердаке, и маг покусился на сокровищницу… Я ему не завидую. Эта мелочь крылатая может быть очень убедительной, если захочет сохранить свое. Там наверняка сейчас бой насмерть идет.
— Я… потом зайду. До свидания.
И мужик быстро вышел, поправляя капюшон и сжимая в бледных руках свою папочку.
Грустно смотрю ему вслед, скупо улыбаясь. Я так плохо выгляжу?
Маг вернулся встрепанный, злой, с эльфом под мышкой. В руках он держал обгорелый мешочек с деньгами. Глазами поискал посетителя.
— Он сказал, что зайдет попозже.
— Да? — недоверчиво. — И что ты такого ему сказала, что он так запросто ушел? Помнится, я как-то создал целого дракона, так он и его проигнорировал, зараза.
— Круто! Покажешь?
На меня очень злобно посмотрели.
— Ладно, не нервничай. Сказала, что рога — симптом страшно заразной болезни. Он и свалил.
Лицо некроманта посветлело, он мечтательно улыбнулся.
— Надо же, как все просто. Чувствую, у меня теперь будут сплошные эпидемии! А что? Уй! Зараза.
Довольный эльф, вереща что-то гневное, улетел обратно на потолок, прижимая к груди черный мешочек. Маг потер покусанную руку и погрозил тому кулаком.
Сверху пискнули и показали язык. Гм. Так и живем. Эльф снова закопошился с листиком.
— Следующий!
Я обняла колени и приготовилась ждать. Надеюсь, в конце сегодняшнего дня и меня расколдуют. Маг обещал.
Следующий посетитель был маленьким, пузатеньким и с нарывом на пол-лица.
Некромант достал нож и предложил вскрыть нарыв. Посетитель распсиховался и потребовал, чтобы «оно само прошло». В меня ткнули пальцем и объяснили, что такое само не проходит.
Так, я не поняла, я тут кто? Главное пугало, что ли?
Нарыв вскрыли, помазали страшно вонючей гадостью и получили серебрушку за труды.
Маг моет руки. Я ору, чтоб заходил следующий.
Прыщавый высокий подросток просит избавить его от прыщей и каких-то туманных проблем, связанных с девушками. Маг потребовал золотой, юнца сдуло. Хихикаю, представляя некроманта на месте нашего участкового венеролога. Однорукий, покрытый трупными пятнами, со злобным взглядом — он производил бы неизгладимое впечатление на больных.