— Последние пятнадцать секунд до переноса тебя сюда не были мне предоставлены.
— Потому что они никак не относились к твоим функциям. Морлы приняли меня в своё сообщество. Только меня, а не всю Землю. Понимаешь? Также они исключили любые попытки влиять на мой мозг, поэтому контролю теперь не поддаюсь. Единственный способ расправится с “дикарём” — это прямое физическое воздействие. Но тут возникает проблемка: убив меня, ты убьёшь представителя могущественной цивилизации. За своего морлы отомстят, стерев в порошок всю планету.
— Неподкреплённые доказательствами данные.
— Одно доказательство есть — ты меня не контролируешь. Второе доказательство: полное исцеление морлами моего тела после поединка. Было бы непродуктивно тратить энергию на чужака. Просчитай вероятность правдивости моих слов.
— Уже просчитал. Составляет восемьдесят девять процентов. В связи с новыми данными считаю оправданным перерасход ресурсов на твоё перемещение. Через сорок восемь часов калибровка оборудования будет полностью произведена, и ты, Фил, перенесёшся в отправную временную точку своей реальности.
— Это в момент смерти?
— Да.
— Ты понимаешь, что самой смерти теперь не должно быть, чтобы это не выглядело в глазах морлов, как моя ликвидация?
— Фактор учтён.
Что-то немногословен Помощник. Но сейчас мне это даже нравится: потерял интерес к объекту, сосредоточившись на новой задаче по спасению своих сапиенс сущностей. Два дня я провёл предоставленный самому себе. По идее, должен был нервничать, но на душе спокойно. Бездушная логика машинного мышления Помощника имеет свои преимущества: не взбрыкнёт эмоционально, понаделав глупостей.
— К переносу всё готово, — возвестил он ровно через двое суток.
Тут же отъехала одна стена, и я прошёл в соседнее помещение, посреди которого находился небольшой, всего пару метров в диаметре, круглый бассейн, наполненный чем-то очень похожим на ртуть. Чётко следуя инструкциям, погрузился в него с головой, задержав дыхание. Жутковато… Впервые после поединка пробил нервяк. Что же со мной сейчас будет?
Мощный электрический разряд заставил тело выгнуться дугой. Сцепил зубы, чтобы не закричать и не захлебнуться с открытым ртом.
— Три ! Четыре! — слышу откуда то прилетевший голос.
Открываю глаза и вижу рефери, склонившегося надо мной и ведущего отсчёт. Получилось! Я дома в родном октагоне и, кажись, в нокдауне. Рефлексировать и радоваться времени нет — всё потом! Резко вскакиваю и говорю, что готов к продолжению поединка.
Досчитав до восьми, рефери, держа меня за перчатки, внимательно присмотрелся, подумал и разрешил продолжить бой. Мой соперник тут же кинулся в атаку, а я по привычке разорвал дистанцию, дав себе небольшую фору для полного восстановления. И тут начались странности. Сопляк напротив стал двигаться словно в замедленной съёмке. Пока он отводил руку для удара, я мог бы несколько раз оторвать его башку. Значит, все мои апгрейды в другом мире остались при мне. Отличный бонус! Да я с такими возможностями стану легендой ММА и остальных видов единоборств! Соберу все чемпионские пояса, а дальше: слава, бабло и масса удовольствия до самой пенсии!
Уже собрался провести чёткий нокаутирующий удар, ослабив его настолько, чтобы не убить молодое дарование, но остановился на полпути. Не хочу. Просто не хочу и всё тут. Мне неинтересно подобное после настоящего боя с морлом. Получается, стану шулером, без риска и азарта. Ещё с половину раунда копался в себе, делая вид, что еле уклоняюсь от ударов.
Решено! Бой должен быть сдан. Мой последний уже состоялся и замены ему никогда не найду. Подставляю голову под перчатку соперника. По ощущениям, он погладил меня ею по щеке, но для других, находящихся в нормальном режиме восприятия, это должно выглядеть, как жестокий удар. Закатываю глаза и оседаю на пол, спокойно ожидая, когда рефери досчитает до десяти. Дальше: медики, встревоженный тренер и якобы моё искреннее желание снова продолжить схватку. Естественно, никто не разрешает. Пошатываясь, поздравляю счастливого бойца со знаменательной в его карьере победой, и меня под рученьки уводят в раздевалку.
— А ты как-то изменился, Филипп, помолодел, хотя лицо всё разбито, — недоумённо сказал Андреич, стыдливо отводя глаза.
— Синяки сойдут, стану прежним.
— Что делать теперь будешь?
— Хватит с меня поединков. Денег на последнем заработал. Куплю домик в деревне и буду пчёл разводить. Надоело всё. Завтра же и уеду.
— Может, вечером посидим на дорожку? — предложил тренер.
— Не стоит. Неловко будем себя оба чувствовать. Спасибо вам за всё, но дальше вряд ли увидимся.